Артур Япин - Сон льва

— Я прошел всю Виа Национале, [48] На Виа Национале расположено много гостиниц, это недорогой район Рима. — сказал он. — Нигде ничего не сдается.

— Я заходила во все гостиницы, которые были на моем пути.

— В гостинице слишком дорого.

Он купил на рынке виноград и теперь держит гроздь у Галы над лицом. Она пытается схватить ягоду ртом, но Максим отодвигает гроздь.

Недовольная она садится и пытается укусить снова. Теперь ей удается ухватить виноградину, и она отрывает ее от грозди.

— Подожди, — говорит Максим, — они немытые.

Но Гала, не смыкая губ, раскусывает ягоду. Сок течет у нее по подбородку. Она пытается его слизнуть, но он уже потек по шее. Максим вытирает капли с ее груди и облизывает руку.

Из служебного входа оперного театра на Пьяцца Джильи [49] Беньямино Джильи (20.03.1890-30.11.1957) — выдающийся итальянский оперный певец и актер. Пьяцца Б. Джильи — площадь, где находится Римский оперный театр. выходит толпа людей, спешащих на ланч. Две пожилые дамы останавливаются, увидев Максима.

— Это вы тот молодой человек, что спрашивал у администратора насчет синьора Сангалло? — спрашивает одна из них.

— Да, — отвечает Максим, — но его здесь, кажется, никто не знает.

— Ах, вкусы так быстро меняются. То модно быть стильным, то стиль выходит из моды. Бог даст, синьор Сангалло вернется этой зимой для возобновления «Милосердия Тита», [50] «Милосердие Тита» (La clemenza di Tito, итал.) — опера В. А. Моцарта. а потом — кто знает. Все мы стареем. Нынче в театре заправляют молодые люди, вроде вас. Но вы-то хотя бы не забыли маэстро. Он ваш друг?

— Что-то в этом роде.

— Вот его старый адрес. Я записала для вас. И телефонный номер, но не знаю, может быть, он изменился.

Адрес и телефон написаны на обрывке старой выкройки. Максим пытается найти улицу на половинке карты. Женщина берет под руку свою спутницу.

— Если увидите его, передайте поцелуй от Эстреллы. Ах, какие раньше были костюмы! Когда я их шила, мне казалось, что материю держат ангелочки!

Максим начинает размышлять, пойти ли ему к старому режиссеру без предупреждения, или сначала позвонить. Максим не видел его уже больше трех лет. На углу площади стоит телефонная будка, но там кто-то долго разговаривает.

Максим надевает Гале туфли и чувствует, как задубела кожа на них. Молодые люди договариваются, что встретятся в шесть часов вечера у пансиона близ вокзала, где переночуют в последний раз. Прощаясь, они снова целуются. Это уже стало ритуалом, но еще не привычкой. Их губы ищут друг друга и ненадолго соприкасаются.

Прежде чем завернуть за угол, Максим машет Гале рукой. И чуть не роняет красный мопед мужчины, который до сих пор разговаривает по телефону-автомату. Тот стискивает зубы, но не оборачивается, пока Максим не скрывается из виду. Мужчина смотрит поверх черных очков на молодую женщину, которая закидывает сумку на плечо и идет по направлению к Форуму. У нее такие высокие каблуки, что она идет, отставив зад.

Гала пообещала себе Рим.

К середине второго курса Максиму с Галой так надоели университетские семинары и дебаты, а о «Бале манекенов» оставались такие приятные воспоминания, что они решили записаться в театральную школу. За день до прослушивания Гала поехала домой, чтобы подготовить родителей. Она сказала Максиму, что, услышав эту новость, ее отец изобразит сердечный приступ, сопровождая его жалобными стенаниями и яростно затягиваясь трубкой, и наконец уйдет, топая ногами, в сад снимать белье с веревки, потому что комедиантам нельзя доверять. Однако Ян Вандемберг не разыграл ни одной из своих обычных сцен. Наоборот, он совершенно растерялся. Он побледнел и лишился сил.

— А взбучки не будет? — неуверенно промолвила Гала.

— Такие решения — много больше, чем мы сами.

Он упал в кресло и долгое время сидел с таким отсутствующим видом, что казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Это твоя жизнь. Мы с мамой дали ее тебе. Вмешиваться в нее мы не имеем права.

Затем отец попросил оставить его до обеда одного. К обеду Ян, как ни странно, вышел, так что матери пришлось срочно поставить для него тарелку с прибором, а он старался изо всех сил казаться бодрым, принимать участие в разговоре. После обеда, потягивая коньяк, он попросил Галу прочитать монолог, который она подготовила для прослушивания. Встав у камина, Гала прочитала отрывок из пьесы Федерико Гарсиа Аорки, и, когда она закончила, Ян громко зааплодировал.

— Ты только посмотри! — сказал он жене, — ты родила актрису!