Михкель Мутть - Международный человек

К счастью, Йодину между двумя запоями (периодически у него, как у человека с западным образом мыслей, но с угро-финской начинкой, пропадала ясность сознания) припомнилось, что у него сохранился черновик рецепта. Таким образом, Эстония объявила, что она денонсирует обет молчания и берет на вооружение пищевое мыло на родине изобретателя.

В пищевом мыле было мало поэзии. Оно было суровым, как весь переходный период. Оно содержало аммониак, заставляющий рыгать. Рыгала вся страна — рыгали стайер на финишной прямой и молоденький солдат на прозрачной границе республики, рыгал ученый, рассматривающий в микроскоп неизвестный вирус, а также хирург, склонившийся над вскрытой грудной клеткой больного, рыгали даже красавицы ростом 185 см на соревновательном подиуме “Мисс Эстония”.

Но отказаться от пищевого мыла было невозможно, ибо в нем была представлена почти вся таблица Менделеева, оно питало организм, проваливаясь в желудок, словно кусок свинца, и приглушало голод до следующего приема мыла. Без него целые слои населения (учителя, медсестры, пенсионеры, художники-монументалисты и многие другие) просто умерли бы с голоду.

В пищевом мыле совмещались качества кормовой брюквы и кровяного колобка, вернее оно и было усовершенствованным кровяным колобком.

У него было два замечательных свойства. Во-первых, оно никогда не черствело настолько, чтобы сломать об него зубы.

Во-вторых, в пищевом мыле присутствовал запах мяса, хотя мяса в нем не было и в помине. В этом-то и заключалась гениальность брата Йодина. Беда была лишь в том, что мясной дух держался в мыле всего два часа после нарезки, а затем вместо аппетитного запаха телячьего рагу оно начинало источать нечто, напоминающее вонь застарелого пота. (Отметим также, что в так называемом натуральном состоянии пищевое мыло, только что вынутое из холодильника, было покрыто тоненьким слоем некой субстанции, белесой и немного тягучей, напоминающей налет на языке во время утреннего похмелья; постояв на воздухе, этот слой быстро начинал крошиться и напоминал ржавчину.)

Однако вскоре одна из многочисленных учениц Йодина изобрела фиксатор, благодаря которому мясной дух держался несколько дней.

Но необходимое для изготовления фиксатора сырье импортировала Россия, и Москва заломила такую цену, какую на мировом рынке просили только за амбру. Москва была готова продавать соответствующее сырье за ту же цену, что она назначила, например, выращивающим хлопок среднеазиатским республикам, принадлежащим ныне обновленному СССР.

Эта цена была бы символической.

В обмен на это Москва хотела, чтобы Эстония изменила один пункт в конституции, касающийся получения права на гражданство бывшими военными. То есть Москва предлагала при получении гражданства приравнять политруков к православным священникам со всеми проистекающими отсюда последствиями. Москва утверждала, что оба контингента принадлежат к идеологической сфере, ибо как священники, так и политруки занимаются незримыми объектами и духовными силами. Однако эстонская сторона не могла с этим согласиться, потому что незначительные, на первый взгляд, уступки с ее стороны могли бы завести слишком далеко. Этот закон охватил бы потомков вышеупомянутых лиц, и, например, у внуков красных комиссаров Гражданской войны (а они тоже умещались в графу иделогических работников) автоматически появилось бы право быть избранными в писари эстонского поселкового совета.

Москва рассчитывала, что постепенно запах мыла без фиксатора станет для эстонцев невыносимым, и таким образом она надеялась поставить маленький свободолюбивый народ на колени. Но она просчиталась, поскольку эту пищу ели абсолютно все (запасов мыла с фиксатором хватало только на высокопоставленных чиновников, и то лишь перед выездом за границу, а также на торговцев стратегическим металлом), то к запаху привыкли и не обращали на него никакого внимания. Его просто больше не чувствовали.

Выезжая на природу, парочки после завтрака на траве преспокойно целовались под сенью кустов. Барышни кормили из рук кусочками пищевого мыла своих кавалеров, те же с блаженным выражением лица только причмокивали. Их собратья помоложе во время экскурсии на гору Мунамяги (там находился новый отечественный профилакторий для молодежи) просили у своих одноклассниц позволения отведать кусочек пищевого мыла, только что ими надкушенного, что, как известно, является подвидом поцелуя, ибо слюна есть субстанция означенного поцелуя.