Джеффри Арчер - Прямо к цели

Будь он в Уайтчапеле, Чарли бегал бы по рынку с пяти утра до семи вечера и еще провел бы несколько раундов на ринге в клубе, выпил пару пинт пива и не ощутил бы никакой усталости, но в этот день, когда в девять часов сержант предоставил им десятиминутный перерыв, чтобы выпить по чашке какао, он свалился на землю на грани изнеможения. Глянув вверх, он увидел склонившегося над ним Томми Прескотта.

— Закуришь?

— Нет, спасибо, — сказал Чарли, — я не курю.

— Тогда чем же ты занимаешься? — спросил Томми, прикуривая.

— Я содержу булочную на углу Уайтчапел-роуд, — ответил Чарли, — и…

— Давай-давай, заливай, — прервал его Томми, — дальше ты мне скажешь, что лондонский лорд-мэр — твой родной папочка.

Чарли усмехнулся.

— Не совсем так. А ты чем занимаешься?

— Работаю на пивоварне, разве не видно? «Уитбред и компания», улица Чизвел 1. Я тот, кто грузит бочки на повозки, а затем развозит их на лошадях по всему Ист-энду. Платят не очень, зато к вечеру всегда можно надраться до чертиков.

— А что тебя заставило пойти в армию?

— Видишь ли, это длинная история, — ответил Томми. — Если начинать с…

— Так, команда, возвращаемся на плац, — прокричал сержант, и больше ни у кого уже не было духу произнести хотя бы слово в течение двух следующих часов, когда они маршировали туда и сюда, туда и сюда до тех пор, пока Чарли не почувствовал, что ноги у него вот-вот отвалятся.

Ланч состоял из хлеба и сыра такого качества, что Чарли никогда бы не осмелился предложить их на продажу миссис Смелли. Утоляя голод, он слушал рассказ Томми о том, как в возрасте восемнадцати лет ему пришлось выбирать между двумя годами тюрьмы и добровольной отправкой на фронт. Он подбросил монету, и голова королевы оказалась сверху.

— Два года? — удивился Чарли. — Но за что?

— Сплавлял некоторые бочки налево, делая дела с одним-двумя владельцами питейных заведений. Лет сто назад меня бы повесили на месте или отправили в Австралию, так что я не могу жаловаться. В конце концов это меня не минует.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Чарли.

— Видишь ли, мой отец был профессиональным карманником, а яблоко не падает далеко от яблони. Видел бы ты, какое было лицо у капитана Трентама, когда он узнал, что мне светила тюрьма, если бы не призыв в фузилеры.

Двадцать минут, отведенные для ланча, истекли, и всю вторую половину дня они были заняты подгонкой обмундирования. С Чарли, фигура которого оказалась стандартного размера, разделались довольно быстро, а вот Томми форму подбирали целый час, чтобы он не выглядел, как участник бега в мешках.

Вернувшись в казарму, Чарли свернул свой лучший костюм, положил его под кровать, рядом с той, на которой расположился Томми, и пошел расхаживать по залу в своей новой форме.

— Одежда, снятая с убитых, — проговорил Томми, тщательно осмотрев куртку на Чарли.

— Что ты имеешь в виду?

— Прислана с фронта, разве нет? Выстирана и заштопана, — сказал Томми, показывая на двухдюймовый шов чуть повыше сердца. — Примерно такой разрез должен оставлять штык, как мне кажется, — добавил он.

После двух часов занятий строевой подготовкой на теперь уже обледеневшем плацу они были отпущены на ужин.

— Опять черствый хлеб с сыром, — пробурчал Томми угрюмо, но Чарли был слишком голоден, чтобы жаловаться, и подбирал озябшими пальцами все до последней крошки. Вновь он рухнул на кровать как подкошенный.

— Как вам понравился первый день службы королеве и отечеству? — спросил дежурный капрал своих подопечных, выключая в двадцать один ноль ноль газовые фонари в казарме.

— Очень понравился, спасибо, капрал, — донесся из глубины саркастический выкрик.

— Хорошо, — сказал капрал, — мы всегда стараемся быть добрыми с вами в первый день.

Раздавшийся стон, как показалось Чарли, был слышен в центре Эдинбурга. Сквозь возбужденный говор, продолжившийся после ухода капрала, Чарли услышал последний сигнал горна, доносившийся со стены замка, и провалился в сон.

На следующее утро, когда никто еще даже не пошевелился в своей кровати, Чарли был уже на ногах, умытый и одетый. Он заправил постель и чистил сапоги, когда прозвучала команда «подъем».

— Не слишком ли мы ранние птички? — сказал Томми, переворачиваясь в постели. — Но зачем беспокоиться, спрашиваю я себя, если тебя ждет на завтрак лишь червячок.

— Если ты первый в очереди, это, по крайней мере, будет хоть теплый червячок, — заметил Чарли. — И в любом случае…