Ричард Калич - Чарли П

Видите тех двоих – вон там, сидят на скамейке в парке и кормят голубей. Неужели это давние соперники Чарли П – банкир Алекс и художник Джейсон, которые много лет назад с таким ожесточением сражались за любовь молодой арфистки? Но почему же тогда банкир одет в линялые джинсы и помятый берет, из-под которого свисают длинные жирные патлы? И почему на художнике вместо заляпанной краской блузы дорогой костюм в тонкую полоску, а вместо кистей и мольберта он держит в руке кейс из крокодиловой кожи? Но больше всего поражает другое – почему у обоих мужчин такой отрешенный вид и пустой, блуждающий взгляд, почему на их лицах застыло выражение такой беспредельной скорби, словно у людей, которые понесли невосполнимую утрату и теперь, снедаемые горем, не живут, а просто существуют где-то на краю сознания.

Чарли П, не в силах сдержать свое любопытство, подошел к ним и попросил объяснить, в чем дело. Один из них – тот, чьи черты отдаленно напоминали лицо банкира, – заговорил первым. Именно он первым завоевал любовь молодой женщины, но счастье было недолгим: она до основания разрушила его жизнь, все исковеркала, перевернула с ног на голову и вывернула наизнанку, после чего забрала его детей и ушла к другому, оставив банкира совершенно разбитым и полностью разоренным. Что же касается художника, который наконец вступает в разговор, то его постигла та же участь, но еще до того, как арфистка, бросив банкира, пришла к нему. А несколько лет спустя судьба и случай вновь свели давних соперников; они оба нуждались, оба были одиноки и решили жить вместе, чтобы разделить общее горе и общую тоску и, может быть, попытаться хоть немного утешить друг друга. Со временем они, словно пожилая супружеская пара, словно хозяин и собака, стали похожи друг на друга: каждый из них приобрел некоторые привычки и внешние черты другого.

Той ночью, лежа в постели и вспоминая давних соперников, Чарли П пришел к окончательному выводу: лучше не знать взлетов и падений, не ведать побед и поражений и совсем не иметь любимой; лучше, опустив голову и потупив глаза, пройти мимо нее, чем встретиться с ней лицом к лицу.

Проведя холодную зимнюю ночь в садике на скамейке возле дома, где живет француз, Чарли П увидел, как под утро молодая арфистка вышла из подъезда вместе с мужчиной. Они шли, крепко держась за руки, и даже Чарли П не мог не признать – француз и арфистка составляли очень симпатичную пару.

Примчавшись домой, Чарли П сразу же бросился к телефону.

– Ты где была всю ночь?! Я звонил, звонил и не мог дозвониться. Ты не отвечала… тебя не было дома!

Громко зевнув, арфистка сказала:

– Я не спала всю ночь – готовилась к концерту, который состоится на будущей неделе. Я устала, – в ее голосе проскользнуло едва заметное нетерпение, – мне надо выспаться.

– Но я видел тебя с французом. Вы вышли из его дома.

– Конечно, ты мог нас видеть, – сказала арфистка. – Ведь именно с ним я и репетировала.

– И ты держала его за руку.

– Ну да, что в этом такого? На улице холодно, и у меня замерзли руки.

– И ты поцеловала его. Я все видел – он целовал тебя, а ты отвечала на его поцелуи.

– Ох уж эти американцы! – вздохнула арфистка. – Если тебе не известно, объясняю: у европейцев, и у французов в том числе, есть обычай – целовать друг друга при встрече и расставании. В Европе живут цивилизованные люди и… отзывчивые. Однако, как я уже сказала, ты позвонил в неподходящий момент. Я устала и хочу спать. Поговорим позже. Пока.

Чарли П показалось, что его выставили за порог и захлопнули перед носом дверь, он как будто снова очутился в садике на холодной скамейке. Чарли П остыл и спокойно обдумал сложившуюся ситуацию. Что ж, это вполне возможно, рассуждал он, в конце концов, француз носит длинные волосы, как и подобает настоящему музыканту. А когда они шли к станции метро, его сильные и ловкие пальцы крепко сжимали пальцы арфистки; кажется, именно так и должны выглядеть руки, которые принято называть руками пианиста. И полет этих рук – плавные изящные движения – особенно когда француз, стоя возле турникета метро, махал ей вслед. Должно быть, это похоже на взмах дирижерской палочки – уверенный жест, которому беспрекословно подчиняется оркестр. Да и вообще, как он мог усомниться в словах молодой женщины? Она – любовь всей его жизни, к тому же арфистка уже дала Чарли П билет на концерт, который состоится на будущей неделе. Но даже не это главное; у арфистки такой красивый, такой завораживающий голос, обладательница столь чарующего голоса не может обманывать.