Роберт Крейг - Грязные танцы

Машина остановилась. Джейк ничего не сказал. Наташа, не зная как на это реагировать, не открыла дверь сразу.

– Я бы тебя пригласила, но…

– Нет, все нормально. У меня тоже завтра работа, как и у тебя.

Как будто не слыша его, Наташа продолжала:

– Понимаешь, Анна еще не спит, а я страшно устала…

– Тогда спокойной ночи. И спасибо за прекрасный вечер.

Выйдя из машины, Наташа пыталась придумать, как лучше рассказать Анне, что вечер прошел неудачно. Любой аргумент против того, чтобы снова встретиться с Джейком, противоречил бы тому, что она говорила Джоффри насчет намерения найти богатого парня.

Анна, с облегчением услышав шорох ключа в замке, вскочила с места, выбежала из комнаты и прошептала, прежде чем Наташа смогла что-либо произнести:

– Здесь твоя сестра.

– Бренда? – переспросила Наташа со скептицизмом, будто у нее была еще одна сестра. – Чего ей надо?

– С Китом поругалась, – предположила Анна.

– Но она всегда едет к маме в таком случае, – сказала Наташа, входя в комнату.

Она поприветствовала сестру так, будто и впрямь была рада ее видеть.

– Ты хочешь остаться здесь, потому что поссорилась с Китом?

Улыбка, изумившая Анну, появилась на лице Бренды. Бренда почувствовала облегчение, что ей не надо ничего объяснять. Она отказалась от еще одной чашки кофе, пояснив, что кофеин вкупе с волнением не дадут ей уснуть.

Две сестры легли в одну кровать. Впервые за двадцать лет. И между ними вдруг возникала та открытость, которой не хватало все эти годы.

– Если б ты знала, как я тебе завидую! – сказала Бренда.

– Да уж, есть чему завидовать. Моей ужасной работе, отвратительным парням и страшной квартире.

– Да, именно так! Да! Твоя работа дает тебе деньги, и ты никого не должна за них благодарить. И что с того, что все твои приятели были кошмаром? Это приключение, и даже в самые тяжелые времена у тебя остается надежда.

– Что хорошего в надежде?

Бренда села на постели, будто бы Наташа могла ее видеть.

– Иметь надежду – это гораздо больше, чем ты можешь себе предположить Ты принимаешь это как само собой разумеющееся. А я завидую, что ты живешь в этой квартире. У тебя здесь есть настоящая свобода. Много ли девушек из нашего района живут отдельно от родителей? Только те, кто переезжает к своему парню.

Не делая паузы, подходящей для перемены темы разговора, Наташа спросила:

– Ты любишь Кита?

– Нет.

Наташа была шокирована той легкостью, с которой это прозвучало. Она не ожидала такого ответа.

– О боже! – воскликнула она. – Ты когда-нибудь любила его?

Бренда с трудом подыскивала слова. Ей хотелось категорично ответить нет, но тогда потребовалось бы разумное объяснение приближающейся свадьбе.

– Я… наверное… Я не знаю. Это форма благодарности. За то, что он меня спас.

– От чего? – поинтересовалась Наташа.

Бренда не ответила. Повисла тишина, она ждала, чтобы сестра забыла о своем вопросе.

– Но вместо этого я попала в тюрьму.

– Ты имеешь в виду, что он тебя никуда не пускает? – Наташа с ужасом поняла, как мало на самом деле она знает о жизни сестры и о ее отношениях с Китом.

– Не то, – объяснила Бренда. – Мне ни за что не надо беспокоиться, все всегда появляется само собой. Милый дом, такой, как я хотела. Современный, роскошный, теплый и комфортный. И если нам что-то надо, мы это покупаем. Так на что надеяться? Мы ведь оба хотим большего. И это ЧЕРТОВСКИ глупо.

– А с Китом ты об этом говорила? – спросила Наташа, будто она была экспертом во взаимоотношениях.

– Все не так просто, – ответила Бренда, будто она тоже была подобного рода экспертом.

Бренда знала, что Наташа не поймет ее ответа, так что попыталась пояснить:

– Никогда такого не случается, чтобы мы с ним говорили как… Я ничего из этого не могу ему сказать.

И затем шаловливо, чтобы шокировать сестру, добавила:

– Но я призналась ему, что я его не люблю.

– Правда? И что он ответил?

– Он сказал то же, что и я. Что это не имеет значения.

– Любовь не имеет значения?! – воскликнула Наташа, хотя и знала, что это лицемерие с ее стороны.

– Я сама никогда не думала, что это важно, даже когда Кит сделал мне предложение. Я говорю сделал предложение, но на самом деле было не совсем так. Мы просто поговорили об этом и выбрали дату. Мы больше уделили внимания двойному остеклению окон.

Никто из них не услышал, как зазвонил телефон. Анна вошла в комнату.

– Черт побери! – сказала она. – У вашей матери есть часы?