ЮСТЕЙН ГОРДЕР - ДИАГНОЗ и другие новеллы

Она вспомнила все посещения клиники за последнее время. Вспомнила врачей, все их враки и притворство.

— Ну как вы, а?

— Как ты, дорогая?

Мама вскоре снова стала молодцом. Она вернулась домой к Рождеству. И к Новому году. И к Пасхе.

Она упорно возвращалась домой. А они говорили: теперь только несколько новых обследований…

Маме нужно было ещё некоторое время побыть в больнице. Долгое время. Но врачи были такие внимательные. И её хорошо кормили. А вчера им давали пиццу.

Потом папа освободился на работе, чтобы некоторое время пожить дома. А пока папа был в Англии, бабушка, его мама, присматривала за детьми.

— Я вернусь через неделю, дорогая моя…

О ДА — теперь она окончательно проснулась. Никаких сомнений. Но она не мертва. И у неё нигде ничего не болело.

Боли взяли себе сегодня выходной. Подумать только, терпеть такое неделю за неделей! Это утомительно для таких болей-троллей [85] Здесь: «тролль» в значении «чудовище». . Пожалуй, они решили всего лишь сделать перерыв. Возможно, они спрятались под кроватью.

Внезапно она вспомнила уколы морфия. Ей сделали укол?

Зачем нужны врачи — специалисты-онкологи, когда есть морфий? Убирайтесь прочь, мерзкие мучители! Оставьте маму в покое. Гав-гав!

Потом она сделала это снова. Бог знает — в который раз.

Это было важно. Это было или — или… Поставить диагноз уже не казалось больше фокусом-покусом.

А может, она только подумала, что сделала это?

Что такое женщина без груди? Всё равно что какая-то шарлатанка. Она какое-то существо среднего рода с двумя протезами из пористой губчатой резины, хорошо скрытыми за совершенно новым, с иголочки, бюстгальтером. Она полженщины…

Теперь она снова положила руку на «грудь». Она сделала это столь же смиренной и покорной рукой, какой бедняга-банкрот открывает страницу с тиражом денежной лотереи, чтобы проверить стоимость своей последней ценной бумага.

Но грудь была! Она выиграла! Грудь — грудь была на месте. И уже давно, давным-давно. Грудь лежала там, где положено, обтянутая настоящей кожей.

Тогда она потрогала другую. Та была тоже там. С соском и всем прочим. Она ущипнула её так, что стало больно…

Но это разве боль…

ГДЕ ОНА НАХОДИЛАСЬ?

Вокруг тишина, до неё не доносилось ни звука. Она чувствовала запах простыни. Но здесь не было шнура, за который можно было дёрнуть. Она позвала. Но ответа не получила.

А может, она только подумала, что позвала?

Она не мертва. Невозможно в таком состоянии быть мёртвой. Тогда тебя встречали бы, трубя в фанфары и под звуки арфы. Во всяком случае встречали бы…

Если не кто иной… то уж какой-нибудь не такой важный, второстепенный функционер.

Или это — или ты просто исчезаешь.

Она не мертва! Она была здесь. И более того: у неё было две груди. Две груди, две груди! Никаких протезов-коконов, чтобы их скрывать…

НЕУЖЕЛИ ЭТО БЫЛ ТОЛЬКО СОН? Но разве может сон длиться два года?

Она где-то читала об этом. Что во сне час может показаться секундой. А если она спала два часа? И сколько же секунд в одном часе? И сколько часов в одном году?

Но даже если она сбилась со счёта: химиотерапия — не может присниться. Не приснится и выпадение волос, не приснятся и часы, проведённые у парикмахерши. Это — невозможно. Не приснится и то, что всё перевёрнуто вверх дном. Что дом разорён в приступе неистовой ярости. Что Юаким час за часом лежит рядом с тобой и плачет. Нет… Не приснится… Целая жизнь в одном-единственном сне — не приснится.

Или это как раз то, что в самом деле делаешь? Химиотерапия и выпадение волос…

Может ли один сон разорвать на куски всё то, что столь изнурительно заново построила жизнь?

ЕЙ НУЖНО СНОВА всё проверить. Ну да, чтобы не ошибиться. Обе прекрасные груди на месте. Одна — чуточку больше другой. Но так было всегда.

Ни единой сморщенной ямки, куда можно погрузить пальцы. Ни единого жёсткого шрама под мышкой после удалённых лимфатических узлов…

У неё теперь два зрелых кокона, словно бархатные яблоки с бутонами из мягкой резины.

Она шаловливо сжала бутоны. И сердце забилось сильнее. Где же Юаким?

Должно быть, ей приснился сон. Кошмарный сон, из которого она выбралась цела и невредима. С ощущением некоторого страха в теле, ну да! Но без протезов и шрамов. Потому что ты лежишь не на небе и тебе на ум приходят шалости. Подобные желания в потустороннем мире неуместны.

Уколы морфия! Снова это.

Где она была? Ответ был явно связан с уколом морфия — morfin.