Брэдли Дентон - Лунатики

В августе ему стукнуло двадцать четыре. Может, прошло уже полжизни.

Эта мысль напомнила ему, как некоторые его друзья над ним издевались, когда он стал жить с Кэролин, которая настолько старше его. Вероятно, если бы они знали, что он спал с Кэти, они полили бы его дерьмом еще. Зачем тебе эта пожилая дамочка? – спрашивали некоторые из них, когда он появлялся с Кэролин. Да, она хороню выглядит – но в мире так много уже созревших молоденьких девчонок, почему же ты связался с женщиной средних лет?

Чаще всего Арти отвечал, что Кэролин хорошо знает свое дело, если они врубаются, что он имеет в виду, – но правда заключалась в том, что он и сам не понимал. Кэролин была роскошной опытной женщиной, но существовала масса других – ничуть не хуже и к тому же моложе. И они бы дольше оставались такими. Он не знал, почему решил жить с ней, если не считать того факта, что она ему нравилась. Но вставал вопрос, почему она ему нравилась, – и он не мог на него ответить. В основном она пребывала в дурном настроении и каждый божий день давила на него или затыкала ему рот.

По крайней мере, то, что она ему нравилась, объясняло, почему он хотел с ней трахаться. Но это все же не объясняло, почему он выбрал для этого женщину, которая старше его на десять с лишним лет.

Правда, сейчас, пока он смотрел на медсестру, меряющую давление у его отца, у Арти, кажется, мелькнула идея, почему же он хотел женщину старше себя.

И это не имело никакого отношения к психологической ереси про желание спать со своей матерью. Один из официантов в ресторане предположил это, и Арти ответил вопросом: «Почему я должен хотеть спать со своей матерью, когда я уже спал с твоей? » Официант замахнулся на него, и Арти дал ему коленом под зад.

Тот официант потом его не беспокоил, но Арти имел основания думать, что, даже если бы парень решил, будто Арти на самом деле спал с его матерью, вряд ли это что-то изменило бы. Не было тут никакой психологии. И конечно, ничего, связанного с его собственной матерью, где бы она ни была.

Кроме того, теперь у него имелось объяснение получше: дело в том, что он умрет молодым.

Принимая за точку отсчета своих прямых предков по мужской линии, Арти решил, что он умрет на двенадцать – пятнадцать лет раньше, чем можно предположить по календарному возрасту. Поэтому, живя с Кэролин, женщиной, которой только что исполнилось тридцать восемь, он на самом деле жил с женщиной примерно своего возраста. Если они останутся вместе, очень может быть, что крякнутся одновременно.

Арти порадовали такие расчеты. Но тут он опять посмотрел на лицо своего отца и перестал радоваться. Мозг старика угас, но старик не умер. И с Арти может произойти то же самое. Плоховато умереть раньше, чем состаришься. Но умереть наполовину, как его отец, еще хуже.

– Как его дела? – спросил Арти.

Медсестра, ровесница Кэролин, но полнее и не такая симпатичная, сделала какие-то пометки в журнале и опять улыбнулась Арти. У нее были красивые губы. Арти решил, что, даже если она немного полновата, он бы не прочь ее поцеловать.

Хотя ее кожа наверняка пахнет дезинфицирующим раствором, и он не был уверен, что сможет это вытерпеть.

– Ну, его жизненно важные органы в том же состоянии, – сказала медсестра.

Арти посмотрел на ее левую руку. Кольца нет. Интересно, что произойдет, если он попросит ее пойти с ним куда-нибудь на несколько минут. Она рассердится или будет польщена? Каковы шансы, что она действительно поведет его в чулан или еще куда?

Он прикинул, каков риск. Было бы неплохо даже просто выйти ненадолго из палаты. Что, в конце концов, он тут делает? Даже если доктор покажется – он уже опаздывал на полчаса, – какую полезную информацию может Арти извлечь из того, что ему скажет этот чертов сукин сын?

Он смотрел на волосы медсестры, на ее груди и руки. Воображал, как одной рукой сожмет ее руки, а другой скользнет внутрь голубого халата.

Тут его отец булькнул, и Арти подскочил на стуле и наклонился к кровати. Отлично, глаза старика открылись. Но они не двигались. И лицо по-прежнему искажено, а рот полуоткрыт. Слюна стекала на небритую щеку и подушку. Арти вытянул салфетку из коробки на небольшом столике на колесах у кровати и вытер слюну. Салфетка прошлась по щетине старика с шелестом – так шелестит застежка-липучка.

– Он открыл глаза, – сказал Арти. – Это ведь что-то значит?

Медсестра подошла ближе к Арти и тоже склонилась над стариком. Ее левая грудь коснулась правого плеча Арти.