Роберт Кормер - Я – Сыр

А: Я больше ничего не хочу добавить.

Т: Ты думаешь об Эмми?

А: Да.

Т: Все начинает возвращаться к тебе, не только Эмми?

А: Я не знаю.

Т: Надо все вернуть. Вспомни, я помогу тебе, и лекарства помогут, но…

А: Но помочь мне? Где-то выигрываешь, где-то теряешь?

Т: Думай о выигрышах.

А: А если только теряю?

Т: Не думай об этом. Не надо.

А: Если это страшные потери?

Т: Надо все взвесить.

А: Спасибо.

END TAPE OZK005

Дождь начинает без предупреждения. Он режет по лицу, осыпает все мое тело. Облака сгущались, когда я еще въезжал в Ховард-Джонсонс, но меня это не волновало. Этим утром солнце и облака играли разными цветами на протяжении всего моего пути. Ливень встретил меня внезапно. Я жму по узкому участку шоссе №119. Грязь летит с моих ног во все стороны лишь потому, что переднее колесо без щитка, и ничего не защищает меня от брызг. Дождь лупит на встречу, и я еду через шторм.

Съезжаю с хайвэя и думаю, что делать дальше. Кося глазами в сторону, где-то в четверти мили отсюда вижу дом, но я не хочу оказаться среди людей. Можно спрятаться под деревьями, и я толкаю байк к протяженной кленовой роще. Дождь льет, как из ведра. Я въезжаю в рощу и чувствую, что деревья не могут меня защитить. Массивные капли, срывающиеся с ветвей, молотят меня сверху. С отвращением прислоняюсь к стволу дерева. Дождь снова усиливается, качая гнущиеся под ветром ветки. Холод проникает под одежду, просачиваясь под кожу и в кости. Отцовский портфель промок, и карта пропала. Я вытаскиваю портфель из корзины, обнимаю его и прячу под курткой. Он мокрый, но меня это не волнует. Дождь продолжается. Я смотрю на размытую карту и внезапно чувствую, что голоден, как волк, и не могу вспомнить, когда еще я был так голоден.

Проезжает машина – стейшен-вагон с деревянными панелями по болтам. Сидящий за рулем, смотрит в мою сторону. Мне хочется, чтобы он остановился. Закинуть бы байк на багажную решетку, что у него на крыше, и ехать в тепле и уюте. Но я почему-то рад тому, что он проскочил мимо, не остановившись.

«Я – Крепкий Орешек», - говорю я себе. Мой голос странно звучит в моих ушах. Дождь пляшет по земле, вода прыгает и скачет, словно капли масла на раскаленной сковородке. Я морщу все внутри себя и крепко обнимаюсь сам с собой. Холод, сырость и беспомощность. Я не отсырел – я промок.

- Я не возвращаюсь, - говорю я.

- Нет, - отвечаю сам себе.

Мой голос мешается с ветром и дождем.

«Все хорошо, все хорошо. Я следую в Ротербург-Вермонт», - я думаю вслух, повышая свой голос над шумом дождя. Раскаты грома отвечают мне, собаки вслушиваются, а я прижимаю спину к дереву и внезапно чувствую отрешенность. Я словно стал всем, что меня окружает: деревом и ненастьем, громом и дождем. Поднимаю лицо: стена воды падает вниз. И я начинаю петь:

TAPE OZK006 1830 date deleted T-A.

Т: Так. Мы прибыли в точку, где у тебя появляются подозрения.

А: Я не помню прибытия в такую точку.

Т: Ты играешь.

А: Нет. Почему же я играю? Я на грани паники большую часть времени. Почему же я играю?

(пауза 5 секунд)

Т: Прости меня, если я выгляжу резким и критичным – это только ради тебя.

А: Я знаю.

(пауза 7 секунд)

Т: Мне надо проявить твою память. В последнюю встречу ты упоминал о телефонном звонке Эмми из редакции ее отца. Посетитель, редактор из Ревлингса. Ты что-то подозревал?

А: Для меня это было… забавно.

Т: Что значит «забавно»?

А: Эмми сказала, что Ревлингсе не было ни Фермеров, ни семьи Фермер? Как будто я пытался скрыть, инстинктивно, словно я знал, что где-то что-то не так.

Т: И что, ты думаешь, здесь было не так?

А: Я не знаю.

Т: Не думал ли ты, что отец врал тебе все время? И ваша семья приехала не из Ревлингса?

А: Нет. Я не мог так думать, даже если бы я от этого лучше себя чувствовал – воспоминание о той ночи, когда мы убирались прочь. Все перемешалось.

Т: Ты разговаривал об этом с отцом напрямую?

А: Нет. Никогда. Но чувствовал, что в этом что-то не то.

Т: Что не то?

А: О, это что-то непонятное. Может быть… как если бы заглянуть в старый фотоальбом, в старые бумаги и письма, чтобы как-то доказать себе, что мы жили в Ревлингсе, что я родился здесь. Однако что-то где-то не сходилось. Похоже, я действительно был в панике.

Т: Это тебя так беспокоило?

А: Да. Но это только, когда я мог подумать об этом. Я был занят школой, Эмми и ее «Номером».

Т: Ты не упоминал о посетителе редактора и его сомнениях о вашей жизни в Ревлингсе матери или отцу?