Роберт Кормер - После первой смерти

Миро накладывал липкую ленту быстро и аккуратно. Дети ему мешали. Ему, чтобы стоя в проходе дотянуться до окон, приходилось наклоняться над ними или переступать через их беспорядочно разбросанные ноги. Дети смотрели на него с любопытством, кто-то из них с некоторым безразличием, словно наблюдая сцену по телевизору, а кому-то вообще было всё равно, они были где-то не здесь, не в автобусе. Влияние наркотиков, как предполагал Миро. Или возможно американские дети уже были изрядно напичканы всякой телевизионной дурью.

Он уже заклеивал последнее оставшееся окно и почувствовал, как кто-то потащил его за штаны. Он посмотрел вниз. Маленький белокурый мальчик смотрел на него и улыбался. Мальчик не казался испуганным при виде маски. Отсутствие двух зубов у него во рту и промежутки между ними делали его похожим на клоуна. Миро продолжил накладывать на стекло ленту, а мальчик всё тянул и тянул его за штанину. Миро проигнорировал его и поспешил закончить работу.

Дети для него не значили ничего, для него они были на одно лицо: маленькие люди, без имён, чужаки, не пробуждавшие в нём ни малейшего любопытства или сочувствия. Найти общий язык с ними он бы не смог. Когда он рос, то с детьми он практически не общался. Единственным его компаньоном был его брат, Эниэл, который был на два года его старшее. Но ни Миро, ни Эниэл детьми так и не побывали. Всё своё детство они попрошайничали, проживая в лагерях для беженцев, хотя этим больше занимался Эниэл. Каждое туманное утро он выходил куда-нибудь на площадь, где оказывался среди тысяч новоприбывших беженцев и затем возвращался с отходами еды или иногда с одеждой – старой курткой, рубашкой или носками, которые он или выпросил, или украл. Однажды, Эниэл принес ему что-то маленькое, сделанное из дерева. Оранжевого цвета. В форме какого-то зверя.

- Что это? - спросил Миро.

- Игрушка, - ответил Эниэл.

Игрушка не произвела на Миро никакого впечатления. В форме игрушки он узнал слона. Но все-таки этот маленький деревянный объект чем-то привлёк его внимание. Миро вообразил себе слона, пересекающего пустыню, и что он на нём едет, и его преследуют плохие люди. И как-то, однажды утром он проснулся – слона уже не было. Они с Эниэлом долго и напрасно его искали. Когда Миро лёг спать в заброшенном сарае, то он поставил слона у своего лица на грязный земляной пол, а ночью кто-то его украл, как объяснил Миро Эниэл. Возможно, это был кто-то из тех, кто какое-то время жил с ними в этом сарае.

Миро воспринял пропажу без особых сожалений. Воровство было образом их жизни. Однако тусклое очертание формы отпечаталось у него в голове, как и осознание того, что кусок дерева может иметь форму животного. И ещё он для себя установил, что не надо стремиться что-нибудь иметь, пробовать заставить что-нибудь тебе принадлежать и искать удовольствия в чём-либо вообще. Рано или поздно у тебя это отберут так же, как и ты это сделаешь у кого-нибудь другого.

Мальчик снова потянул Миро за штанину, когда тот закончил заклеивать окна липкой лентой. Миро отмахнулся от него и пошёл в заднюю часть автобуса. Он шёл мягко, стараясь не потревожить детей. Он не хотел, чтобы, приходя в себя, они обращали на него внимание. Ему не нужно было ими заниматься. Пусть это будет обязанностью девчонки-водителя. Он хотел лишь следовать указаниям Арткина и аккуратно и вовремя их исполнять, в соответствии с планом их операции, ход которой волновал его. Он чувствовал, что будет нелегко. Чувство тревоги мучило его всё сильнее и сильнее. И он не был уверен, почему. Может, потому что Арткин многое держал от него в секрете? Арткин, который так любил разглагольствовать о предстоящих планах, удалился и вообще не появлялся в поле зрения. Он говорил о захвате автобуса, убийстве водителя, о накачке детей наркотиками, о том, как запереть изнутри автобус и даже заклеить окна липкой лентой, но ничего о том, что будет потом. Миро не осмеливался подвергать сомнению действия Арткина, и это было бы совершенно глупо. Арткин просто сказал: «Въехав на мост, мы ждем. Нам нужно будет вооружиться терпением, и оно будет вознаграждено».

В этот момент Арткин был в фургоне вместе со Строллом и Антибэ. «Может, он выкладывает свой план им, игнорируя меня?» - спросил себя Миро, и тут же он постыдился своей ревности. Он ревновал и прежде, просто, потому что он всегда был самым младшим и неопытным. Сегодня убийство водителя, как предполагалось, должно было доказать всем его мужественность, после чего он будет полностью принят в братство солдат свободы. Теперь он с негодованием смотрел на девушку. Он также обижался на мертвого ребенка, лежащего на заднем сидении в ожидании решения Арткина о том, что с ним делать дальше.