Марк Гиршин - Убийство эмигранта. (Случай в гостинице на 44-ой улице)

Интересно бы узнать у Риты, сколько стоит сделать прическу. Ведь агентше и на это приходится тратиться ради престижа фирмы. Меня трогает стойкость этой моложавой старушки.

Опять экономлю хозяину гостиницы электроэнергию, пишу при чужом свете. Интересно, чем закончится дело с этими грабителями в незаправленных рубашках, нашли уже их? Я спросил диккенсовского уродца, а он мне в ответ: «Кэй?..»

Ничего нового. Ночью опять звонил этот чудаковатый Ган. Когда он говорил, ни с того ни с сего вспомнил, как в моем городе ходили по дворам красные от водки старые евреи с мешками за плечами и кричали, раздувая шеи: «Стари вешш!.. Стари вешши покупаем!.. Бутылки покупаем!» Однажды я скупщика позвал. Гремя по железной лестнице подкованными сапогами, он поднялся наверх. Шумно дышал. Кто сейчас носит зимнее пальто, возмущался. У вас есть нейлоновая куртка? Японская? Так что вы меня зовете? Вы не видите, я больной человек! Засуньте это пальто мне сюда в мешок и больше так никогда не делайте. Нате вам рубль. Совесть надо иметь.

Но что Ган говорил, я тоже услышал. Возле Центрального парка в гостинице живет миллионер, Ган уверен, что русский язык он еще не забыл, вы могли бы ему позвонить. Зачем, я спросил. Как зачем, возмутился Ган, попросите его прочитать ваши рассказы, если ему понравятся, он даст деньги, чтобы их напечатали. Я отказался. Почему вы не хотите, спросил Ган. Я хотел ответить, не интересно, чтобы тебя печатал кто ничего не понимает, но не хотел обидеть Гана и ответил, что не привык говорить с такими людьми. Послушайте, стал меня уговаривать Ган. он обыкновенный человек, по-моему, когда приехал сюда, был даже неграмотный, просто у него хорошо пошло дело. А чем он занимался? Вам бы это не подошло, ответил Ган. Он снял маленькую комнату на людной улице, покупал старые вещи, кое-как приводил их в порядок, а потом продавал тут же со своего крыльца. Теперь у него, наверное, тысяча магазинов по всей Америке, возле вашей гостиницы тоже есть, но пока он, конечно, вам не по карману, Я рассмеялся, это мой старьевщик! Ган решил, он меня убедил, но предупредил, миллионер большую часть года проводит в путешествиях, сейчас он, кажется, в Европе, но газеты писали, вот-вот должен вернуться. Во всяком случае, в его номере в гостинице всегда кто-то есть, и вам объяснят. Но вы, конечно, думаете, у него такой номер, как у вас. Чтобы доставите Гану удовольствие, я наивно спросил, а какой? Какой! Я почувствовал, что попал в самую точку, так Ган возмутился. Целый этаж с двумя балконами с видом на парк, и он его оплачивает круглый год, независимо от того, он в Америке или за много миль отсюда! Тогда я сказал, что такому человеку я обязательно позвоню. Ган продиктовал его телефон. Интересно будет поговорить с этим старым жуликом.

Вечером приезжает Нола. Сижу у телефона и жду звонка. Джон, наш учитель на курсах, сегодня дал такое задание: допустим, вы выиграли по нью-йоркской лотерее полмиллиона, самый большой приз, на что вы его израсходуете, расскажите нам по-английски. Почти асе сказали, что купили бы дом или квартиру. Так страшит эмигрантов квартирная плата. Даже не могу представить, что делать, если не найдется работа. И ни у кого нельзя узнать, куда идти и у кого спросить. А ОМО говорит, тот, кто хочет, находит. Если быть самокритичным, то это правда. Предлагал же редактор «Новой Речи» пойти учеником на фабрику его приятеля. Все дело в эмигрантской психологии, раз тебя кормят и оплачивают гостиницу, то зачем спешить на работу? Тем более, что речь может идти о мытье посуды в подсобке ресторана или упаковке продукции на чулочно-носочной фабрике. А на что я могу претендовать? Как может Америка дать работу по специальности человеку, который вместо «мы» может сказать «их» и даже не знает, как по-английски письменный стол. А на литературу надежды мало. Даже если напечатают, говорят, на эти деньги нельзя прожить. Конечно, если у тебя есть имя, тогда другое дело. А имя, как я вижу, можно себе сделать на чем угодно. Можно повиснуть в пролете Бруклинского моста на стометровой высоте, а когда примчится полиция тебя спасать, упрямо отказываться влезть обратно. Вчера по телевизору показывали. А можно ни с того, ни с сего убить кого-нибудь, и тогда твоя физиономия появится на первой полосе газет. У меня наметились кандидаты: сатирик и мой враг дежурный по гостинице.

Когда я записывал эту галиматью, вдруг зазвонил телефон. Но это был Леня. Мы недавно приехали, и мама просила позвонить вам, чтоб вы знали, что мы дома. В этих горах такая скука, продолжал Леня, я очень жалел, что поехал, мама с Робертом все время ссорились, лучше бы я остался с вами. Из-за чего, спросил я. Леня признался, что не знает. Наверное, из-за него. И потом Роберт нас никуда не отпускал, даже на теннисный корт не позволял идти. А сам целый день сидел в кресле и говорил о своем бизнесе. А чем он занимается? А я даже не интересовался, сказал Леня. По-моему, всякие цепочки, браслеты, их на улице разносчики продают. Кораллы из ракушек. Очень нужно, правда? А послушать его, так это самая важная вещь в мире.