Рауль Мир-Хайдаров - Велосипедист

И первый по-настоящему серьезный конфликт в семье возник из-за велосипеда. Татьяна требовала убрать его из дома, говорила, что устала отвечать знакомым, не ее ли это муж разъезжает по городу, сокрушалась, что над ней потешаются все подруги. Нормальные мужчины, мол, могут помешаться на «жигулях», это понятно каждому, но велосипед… И тут же предложила занять деньги и приобрести машину. Но Руслан, как никогда прежде, был тверд и стоял на своем — велосипед и только… Татьяна даже ушла тогда к родителям и не приходила домой почти месяц, но потом накатила зима, и она вернулась. А по весне все началось сначала. Тогда она и стала называть его «велосипедистом», хотя ее мать и подруги уже давно Руслана иначе и не называли.

Пожалуй, в то время, когда Татьяна убедилась, что велосипед застрял в прихожей надолго, когда она уже не содрогалась от вопроса, как поживает ее «велосипедист», появился у нее поклонник, архитектор Карен Акопович Адалян.

Сейчас, после ухода жены, Маринюк вдруг понял, что обходительный Адалян, который иногда подвозил ее домой, был поначалу как «SOS» Татьяны: «Одумайся, семья в опасности! Посмотри, кроме велосипеда у тебя есть жена, молодая, интересная женщина». Но он в непонятном эгоизме словно не замечал ничего вокруг. Наверное, если бы хоть однажды, даже в шутливой манере, выскажи он свой протест, может, и исчез бы навсегда неожиданно объявившийся архитектор.

В то лето, когда появился Адалян, Татьяну назначили директором Дома моделей, и ей предстояло организовать выставку узбекской моды в Варшаве. И назначение, и поездка в Польшу — все пришлось вдруг, Руслан вынужден был в одиночку ехать отдыхать в Ялту, в санаторий «Морская волна».

Отпуск они всегда проводили вместе, отдыхали неподалеку в местных санаториях с романтическими названиями «Су-кок», «Кумышкан», «Рохат», дважды побывали в Москве и Ленинграде, и эта поездка в Ялту должна была стать их первым совместным путешествием к морю. За много лет семейной жизни впервые в отпуске он был предоставлен самому себе. То ли море и обстоятельства явились тому причиной, то ли женщина настырной оказалась, то ли Руслану вдруг другой жизни вкусить захотелось — случился у него в санатории роман с молодой москвичкой. Санаторный роман — событие не редкое в наше время, чтобы упоминать о нем, но для Маринюка и он не прошел бесследно.

Настенька, двадцатипятилетняя жена полярного летчика, сама выглядела Руслана среди отдыхающих и, как потом призналась, дала слово санаторным подружкам, что непременно закрутит любовь с чернявым ташкентцем.

Как бы там ни было, она понравилась Маринюку, и он ухаживал за ней, как много лет назад за Татьяной. Каждый день после обеда ходил на набережную в цветочный магазин, простаивал за билетами в летний театр на эстрадную программу, дарил трогательные безделушки, водил в ночной бар в «Ореанде», и проводить до аэропорта, до самого Симферополя, не поленился. И потом отвечал на ее письма, как обещал. Даже после какой-то неожиданной премии отправил к Новому году флакон французских духов. Удивительно, но этот скромный флакон духов сыграл в их отношениях странную роль. Получив подарок, Настенька ответила письмом на пяти страницах. Ее восторгу, умилению, благодарности не было предела. Руслану даже неудобно было все это читать. Она писала, что муж, хотя и очень ее любит и, не в пример Маринюку, много зарабатывает, никогда не дарил ей французских духов. Потом еще месяца три в каждом письме упоминались эти духи, так что Маринюк уже со скукой на лице вскрывал ее письма.

Когда, устав от ее назойливых писем, в каком-то ответе мягко высказав мысль, что у него не всякую неделю бывает настроение отвечать на ее частые послания, он получил скорый ответ. Тон этих страниц резко отличался от предыдущих. Она писала, зачем, мол, он ей голову морочил на море целый месяц, цветы и подарки дарил, тратился на рестораны, даже целый пляжный день потерял, провожая в Симферополь. Про французские духи упоминалось раз десять, и выходило, что такой подарок — больше, чем признание, и что нормальные люди не дарят так духов, а если дарят, то только тем, на ком собираются жениться. Писала, что он испортил ей жизнь, она уже чуть не всей Москве объявила, что расходится с мужем, и всем рассказывала и показывала, какие подарки он шлет из Ташкента. А у него, видите ли, нет настроения писать. В общем, кончалось послание тем, что он подлец и негодяй, каких свет не знал.

* * *

В общем, семейная жизнь Руслана текла во взаимных обидах, упреках, и Татьяна, больше всех нуждавшаяся в поддержке, в родных стенах покоя и утешения найти не могла. Единственным человеком, кто понимал ее и пытался помочь, оказался архитектор Адалян.