Роберт Кормер - Наше падение

— Иисус… — сказал Бадди. Слово взорвалось у него во рту, как и рвота несколькими минутами прежде на верхнем этаже.

— Я — следующий, — сказал Марти, оскалив улыбку Бадди. Он был маленьким, сухощавого сложения и весил меньше сотни фунтов [2] 100 фунтов — 45.3 кг , но у него был звучный, низкий голос. — Жди своей очереди, Бадди.

Теперь она смотрела на Бадди в упор. В ее глазах была агония мольбы о пощаде. Он сделал шаг назад — в тень. Его больше не тошнило. Все то, что было минутой раньше, будто бы исчезло. Будто щелчком выключателя он поменял жизнь на другую и начал новое существование со всеми вместе. Закрыв глаза, он обнял бутылку, будто младенец, схватившийся за соску с молоком.

— Иисус… — пробормотал он снова, уже шепотом.

Вдруг, Ренди вскрикнул от боли, и девушка высвободилась. Какую-то секунду она еще была распята на стене, но затем вырвалась из их рук. Может, не столько высвободилась, сколько ей удалось хоть ненадолго вырваться из плена, пока Ренди плясал, схватившись рукой за рот.

— Она меня укусила! — закричал он, не веря в произошедшее.

— Ты ж сучка! — закричал Гарри, опрокидываясь на спину и пытаясь натянуть трусы вместе со штанами, съехавшими почти на щиколотки. — Скрутить ее, — скомандовал он задавленным до смерти голосом.

Никто и не пошевелился, даже сама девушка. Все замерли, будто на газетном фотоснимке, сделанном при свете висящей в прихожей лапочки. А дальше все было похоже на пленку в видеомагнитофоне, которую пустили с удвоенной скоростью. Все зашевелились в бешеном темпе: Ренди встряхнул руку, Гарри закружился в собственном танце, натягивая на себя трусы, а затем штаны. Марти обоими руками схватил девушку за блузку на уровне груди, но она сумела вырваться. Правда, ей некуда было уйти, и она снова оказалась прижата спиной к той же стене, где ее пытался изнасиловать Гарри. Уже натянув штаны, он снова бросился на нее: «Сучка!»

Бадди видел, как она, отскочив от стены, оказалась у двери и пыталась ее открыть, когда Гарри перегораживал ей путь. Все выглядело странным: она пыталась убежать от них в шкаф, но когда она схватилась за ручку двери, то оказалось, что за ней были ступеньки, ведущие в подвал. Гарри снова подскочил к ней, и его пальцы сгребли в охапку блузку у нее на спине. Она одернулась, чтобы избежать его, но у Гарри было достаточно времени, чтобы схватить ее снова и вернуть в прихожую. Он это не сделал, а просто толкнул ее — обеими руками, в спину. И она с визгом кубарем покатилась по ступенькам.

Слыша визг ее падения, Бадди снова закрыл глаза. Давно, когда он был совсем маленьким, то они вдвоем с отцом ехали на машине и сбили переходящего улицу старика. Этот звук остался в его памяти навсегда. Он не был похож ни на что другое в мире — ни на удар биты по мячу, ни на забивание гвоздей молотком, ни на взрыв салюта в небе, ни на хлопок двери. Это был звук пустоты, пустого места, незаполненного ничем. И этот звук месяцами охотился на него в ночных кошмарах. Негромкий звук удара человеческого тела. И звук был таким же, когда тело девушки обо что-то ударилось — где-то там, внизу, после серии других ударов, пока она катилась по ступенькам, и пока Гарри застегивал ширинку, будто он только что закончил мочиться.

— Пора валить отсюда, киллеры, — сказал он.

Последнюю неделю Гарри на черные словечки не скупился.

Позже, в машине, по дороге из Барнсайда в Викбург, Марти и Ренди обсуждали достоинства вкуса кетчупа и горчицы, и то, как эти соусы подходят для гамбургеров или хот-догов. Марти настаивал на том, что кетчуп должен использоваться только с хот-догами, а Ренди говорил, что кетчуп можно добавлять во все, что угодно, потому что именно он имеет истинно американский вкус.

— Так вот ты о чем — американский вкус? — в голосе Марти было глубокое отвращение, напоминающее интонации радиоведущих многолетней давности.

— Я о том, что кетчуп — это символ америки, как и День Независимости четвертого июля или День Благодарения. Разве можно себе представить француза или итальянца где-нибудь в Европе, который поливает кетчупом, например, спагетти?

— Откуда ты это знаешь? Можно подумать, ты бывал в Европе?

Возражение Ренди повисло в воздухе, и Бадди уставился в окно на нечто неопределенное. Ему тяжело было поверить, что Марти и Ренди ведут разговоры о кетчупе, гамбургерах или хот-догах сразу после то, что натворили в том доме. Гарри во время управления машиной что-то негромко напевал себе под нос. Он вел машину аккуратно, никогда не спешил на дороге и даже любил немного позлить едущих следом, снизив скорость до смехотворно малой, а когда кто-нибудь пытался его