Геннадий Семенихин - Лунный вариант

— Угадали, — улыбнулся Алексей.

— Вай, — покачал черной головой Отари Мемлудович. — А может, из этого жанра чем интересуетесь? — выразительно провел он ладонью по горлу. — Есть водка с медалью, коньяк «Ниструл», Цинандали и даже Хванчкара.

— Нет, — опечалил его Горелов снова. — Пью четыре раза в год: день рождения, май, Октябрьская и годовщина Советской Армии. Я другим интересуюсь, товарищ директор. Собираюсь проведать больного. Нет ли каких фруктов?

Отари Мемлудович сделал большие глаза и зашептал:

— Под самым большим секретом скажу. Есть килограмм бананов и килограмм апельсинов. Апельсины не импортрые толстокожие, а наши, грузинские, пальчики оближет ваш больной товарищ. Я это для генерала Саврасова в городе раздобыл, но если такое дело, по полкило вам выделю.

— Очень буду вам благодарен, — обрадовался Алексей.

Воспользовавшись добрым настроением покупателя, Отари Мемлудович не удержался от вопроса:

— А вы долго еще у нас загоститесь?

— Не знаю, — сдержанно ответил Горелов, — прикажут, хоть завтра улечу. Я же человек военный.

— Да-да, — разочарованно вздохнул Отари Мемлудович и стал заворачивать фрукты.

Через несколько минут с огромным свертком в руках Горелов быстро шел по улицам Степновска, направляясь к знакомому дому. Время от времени он пугливо оглядывался по сторонам, опасаясь попасться на глаза знакомым. И все-таки он был самым бесцеремонным образом опознан, да еще кем — самим Андреем Субботиным. Тот критически оглядел сверток и даже присвистнул от изумления.

— Куда торопишься, Леша? Уж не на свадьбу ли?

— Лучше ничего не сумел придумать? — смешался Горелов.

— Так ведь подарок какой огромный волочишь. Локтева, что ли, взял бы вместо носильщика.

— Это я обнову для мамы, — соврал Алексей. Субботин еще раз недоверчиво покосился на сверток:

— Ну ладно. Вечером зайду посмотрю твою обнову. Ребята на стадионе?

— Там.

Субботин зашагал дальше. У знакомого подъезда Алексей на этот раз не задержался. Как можно скорее взбежал по деревянной лестнице и только у самого порога квартиры сробел, и рука не сразу потянулась к звонку. Его ждали. Лидия выбежала мгновенно. Была она в шелковом, очевидно, самом лучшем своем летнем платье, на запястье тонкие золотые часики-браслет. Лицо, застывшее от тревоги и ожидания. Увидев в руках гостя огромный сверток, она вопрошающими глазами скользнула по его лицу и вся зарделась. А из маленькой комнатки, хотя они не успели еще сказать друг другу ни единого слова, донесся тонкий голосок Наташи:

— Мама, это дядя Алеша пришел?

— Как ты угадала, девочка?

— А он мне вчера слово дал, что придет. А дал слово — держи. Это не только для октябрят и пионеров. Приведи ко мне его, мамочка.

Лидия уже не сдерживала торжествующей улыбки:

— Здравствуйте, Алексей Павлович. Видите, с каким почетом вас встречают?

— Да, — рассмеялся Горелов, — по протоколу номер один. Как посла.

Пожимая ее руку, он почувствовал шершавины мозолей. «Как и у моей матушки Алены Дмитриевны, натруженная рука», — подумал он.

Лидия показала на стул в коридоре:

— Кладите вашу ношу, Алексей Павлович.

— Э нет, — замотал он курчавой головой, — от ноши надо освобождаться иным образом. Можно к вашей больной?

— Можно, можно! — закричала из-за двери Наташка. Лидия кусала губы, и в синих ее глазах плескалась такая радость, что Алексей понял — она еле-еле сдерживает улыбку. В тесном коридоре они стояли так близко, что он ощутил на щеке ее дыхание.

Смущаясь, тихо уточнил:

— Так что, Лидия Степановна, можно выполнять приказание?

Она молча кивнула. Алексей вошел в спальню. Наташка, как и вчера, была укутана в одеяло до самой головы, но, вероятно, температура спала, глазенки ее поблескивали весело.

— Здравствуй, дядя Алексей, приходи ко мне скорей, — продекламировала она и засмеялась: — Ага? Что? Это я сама сочинила. Целое утро сочиняла. А что это у вас в руках?

— Ах это? — переспросил Горелов и начал неумело и сбивчиво импровизировать: — Знаешь, какое странное приключение со мной произошло. Иду но дороге, а навстречу старичок. Сам маленький, голова большая, бородища до пят. «Ты куда, — говорит, — идешь? К больной девочке Наташе? К той, что на одни пятерки окончила первый класс? Я тоже к ней шел, да затомился. Возьми-ка этот подарок и отнеси ей». Вот я и выполнил его просьбу.

— Ну и выдумщик вы, дядя Алеша, — зажмурилась Наташа. — А мне можно посмотреть, что в этом свертке?