Геннадий Семенихин - Лунный вариант

Точеные прямые ноги Игоря побеждали скорость бегущей навстречу дорожки. Улыбался Баринов, улыбалась белокурая, в беспечных кудряшках Сонечка, а Горелов про себя с восхищением подумал: «До чего же стройный, чертяка. Еще стройнее нашего парашютного инструктора. А как управляет своим телом! Его бы для Большого театра воспитать. Первым балеруном стал бы. Он бы там всех этих Шизелей и Одетт запросто перетаскивал».

Баринов, сияя, выключил рубильник.

— Превосходно, Игорь. Если бы вы не были засекречены, какой был бы прекрасный материал для киношников. А теперь марш к Соне. Очередь за Алексеем Павловичем.

— За нашим «лунником», — прокомментировал Локтев.

Алексей покоробленно взглянул на него, но промолчал. С тех пор как Горелов прошел испытание лунного скафандра у Станислава Леонидовича и слух об этом облетел космонавтов, его нет-нет да и называли «лунником», вкладывая в это слово смысл, понятный лишь тем, кто служил в отряде генерала Мочалова. То Субботин, то Дремов, то Локтев. Ножиков и Костров воздерживались. Марина и Женя в этих случаях бросали на Алексея полные гордости за него взгляды… Выйдя замуж, Марина пополнела и похорошела. Лицо ее утратило прежнюю грубоватость, а дымка в добрых глазах под густыми полукружиями бровей делала ее взгляд добрым и счастливым. Но Алешу и первое невеселое объяснение с ним в любви она не могла забыть. Пережитое иногда вспыхивало в ее глазах тем преувеличенно ласковым вниманием, которое она часто ему оказывала. А Горелов относился к ней с покровительственной лаской, как к младшей сестренке.

Горелов поднял вверх руки, чтобы не мешать Баринову пристегивать привязные ремни. Ноги в мягких тапочках прочно стояли на замершей дорожке тренажера. Баринов отошел, посмотрел на секундомер:

— Внимание. Приготовились. Старт! И дорожка метнулась навстречу.

На улице уже припекало. Желтый солнечный шар давно встал над степью.

Дремов поглядел вверх. Глаза его были прищурены, губы напряженно раздвинуты, обнажая точеные зубы. Алексей снова залюбовался его немножко хищным профилем.

— Ты чего это? Затмения, что ли, ожидаешь? — пошутил он.

— Да нет, Алеша, — отрывая глаза от голубого неба, ответил Игорь. — Очень забавно, понимаешь ли. Глядишь с земли, вроде небольшой яркий шар, а как вспомнишь, что на его поверхности постоянно бушуют шесть тысяч градусов, а в оболочку этого шара можно упрятать свыше миллиона таких планет, как наша Земля, мурашки пробегают.

— Гляди какие познания, — хмуро ухмыльнулся Локтев, все еще переживавший свою неудачу на бегущей дорожке. — С такой астрономической эрудицией можно Пулковской обсерваторией заведовать.

— Замри, неудачник! — цыкнул на него Дремов. — Лучше думай, как лишние килограммы согнать. Если бы не солнце, такие, как ты, никогда бы не рождались.

— Все мы без солнца ничего не значили бы, — примирительно произнес Горелов, — были бы вечной окаменелостью. Что такое по сравнению с солнцем весь наш шарик с морями, океанами, континентами? С великими открытиями и запусками ракет, в том числе и наших космических скорлупок? Так, микромир какой-то. А вот выдумщики советуют в песнях нашему брату: долетайте до самого Солнца и к Земле возвращайтесь скорей. Мне нравятся эти слова… Знаете, ребята, о чем иной раз думается, когда Вселенную стараешься представить? А вдруг всяческие гипотезы ученых о световых и радиосигналах, идущих к нам из далеких миров от мыслящих существ, лишены основания? Нет человеков на других планетах далеких и близких. Только на нашей маленькой звездочке кипит жизнь. Человеки радуются, скорбят, строят, любят, продолжают свой род и вот уже запускают в космос корабли. Какая же тогда огромная честь быть человеком, если ты мечтаешь долететь до самого Солнца!

Они шли по ровной асфальтированной дорожке к стадиону, где теперь их ожидало двухчасовое занятие по вольной программе. Под присмотром. Баринова они должны были бегать, прыгать, тренироваться на лопинге, играть в волейбол. Эти два часа не были обязательными. Любой космонавт имел право по своему желанию заменить занятия на стадионе купанием в Иртыше или самоподготовкой, если ему надо было подогнать теорию. Асфальт под ногами был еще твердым, сохраняющим ночную прохладу.

— Не так-то просто долететь до самого Солнца, — усмехнулся Игорь. — Помните, ребята, чудесную легенду об Икаре, у которого оно растопило восковые крылья?

— Слабый был человечек, — зевнул Локтев, — да и космодромов в ту пору не существовало. Сплошная самодеятельность, а не полет.