Эндрю Круми - Принцип Д`Аламбера

— Я похож на старого паука, мсье Д'Аламбер. Где бы я ни находился, я очень хорошо чувствую малейшее движение в самом дальнем углу моей паутины.

— В таком случае я полагаю, что ваши сплетники просто смешны. Они ошиблись. Мадемуазель де Л'Эпинас действительно болела, но то был результат лихорадки, вызванной непомерной требовательностью ее покровительницы.

Жюли была, без всякого сомнения, совершенно измотана. Поразившая мадам дю Деффан слепота оказала странное действие на ее сон. Эта женщина и раньше спала очень беспокойно, но теперь, перестав воспринимать дневной свет, она стала спать в совершенно неурочные часы. Ночами она лежала без сна, зато потом дремала с раннего утра до шести часов вечера. Жюли (которая по-прежнему развлекала мадам дю Деффан чтением вслух) пыталась отдыхать днем и спала до пяти часов, после чего принималась за свои вечерние обязанности. Этот неестественный ритм сильно отражался на здоровье чувствительной Жюли, и мне ничего не стоило развеять измышления Вольтера. Лишь много лет спустя мне открылась истинность его слов. Он все знал от самой мадам дю Деффан. Эти два стареющих человека — одна слепая, другой отчужденный от места событий — видели и знали куда больше, чем я. Вольтер тактично сменил тему разговора:

— Расскажите мне о парижском театре. Вы же знаете, что это развлечение запрещено здесь кальвинистами, которые ненавидят все, что может отвлечь человека от набожности и тупого благочестия.

Я пробыл у Вольтера три недели. Он представил меня местному обществу, просветил в вопросах женевских манер и культуры и дал мне издание конституции республики. Наши живые споры были настоящими спектаклями, вызывавшими большой интерес и восхищение. В личных беседах мы больше не упоминали имя Жюли де Л'Эпинас.

Я вернулся в Париж, нагруженный впечатлениями и материалами, и принялся писать статью о Женеве. Вольтер сам предложил темы, которые следовало осветить, и мне было легко писать. Я забыл о сплетнях, касавшихся Жюли, отбросил их как ненужный хлам и продолжал наслаждаться ее обществом во время посещений монастыря Сен-Жозеф. Все горели желанием услышать последние новости о Вольтере, и Жюли не отставала в этом отношении от других. Под предлогом рассказа о моем визите в Женеву я сумел поговорить с ней наедине и сразу перешел к заботившему меня предмету:

— Меня очень тревожит ваше здоровье, Жюли. Думаю, что вы перегружаете себя сверх всякой меры.

Она согласилась, что последние месяцы оказались для нее очень тяжелыми.

— Мадам дю Деффан весьма требовательная женщина и оставляет мне очень мало личного времени.

— Всю свою жизнь вы дарите счастье другим, — сказал я.

— Да, если бы я могла найти для себя хотя бы малую его толику! Как я завидую вам, мужчинам. Вы живете независимо, полностью отдаваясь своим мечтам и вдохновению. В моем же распоряжении есть только один час до вечернего пробуждения мадам дю Деффан. Этот час очень дорог мне. Это время, когда я могу быть собой. — В ее глазах мелькнул проблеск надежды. — Вы не придете ко мне на следующей неделе в пять часов, до начала салона? В нашем распоряжении будет целый час свободы, до тех пор, когда проснется страшный Полифем.

Я ждал встречи со сладким, но почти невыносимым предвкушением. Но когда через неделю я приехал в монастырь Сен-Жозеф и поднялся в комнату Жюли, то обнаружил там Тюрго и Мармонтеля. Они тоже удостоились приглашения. Сердце мое упало, когда я понял, что не одного меня осыпают подобными милостями.

— Мои дорогие друзья, — сказала Жюли, войдя в комнату. — Давайте говорить свободно, пока у нас есть такая возможность.

Ей не было нужды скрывать свою неприязнь к тираническому режиму мадам дю Деффан, а мы трое легко могли себе представить, как эта грозная женщина обходится с теми, кто зависит от ее милости. Мы смеялись и шутили, как шаловливые школяры, а потом, когда истек отведенный нам час, поднялись и направились в обеденный зал мадам дю Деффан, ни словом не упомянув о нашем секретном свидании. Эти тайные встречи, альтернативный салон Жюли, продолжались в течение семи лет. На этих встречах бывали Шастеллю и Кондорсе. Вскоре комната Жюли стала местом встречи самых блистательных умов, которые часом позже шли в зал официального салона. Одна мадам дю Деффан даже не подозревала об этом весьма удобном соглашении,

В 1757 году вышел в свет седьмой том «Энциклопедии», и статья «Женева» вызвала бурю. Я встретился с Дидро, который, как обычно, находился в страшном волнении.