София Каждан - Сибирячка

— Светик, у меня для тебя очень хорошая новость! Сегодня мне на работу позвонил Яков и сказал, что с пятнадцатого числа тебя берут на базу фактуристом, — проговорив это, Цеховский подошел к Науменко и, обняв за плечи, добавил. — Пока поживешь у нас, а там видно будет.

Хозяин квартиры не дал молодой женщине опомниться и, взяв на руку, потянул на кухню:

— Мать, накрывай на стол! — приказал он жене, — Это дело нужно отметить.

Светлана в растерянности не знала, что произошло. Почему Яков с Цеховским решили за её вопрос, куда ей пойти работать и где ей с сыном жить?

Пока она обдумывала, что ей ответить по поводу работы, врачи уже обсуждали больничные проблемы.

На завтра утром позвонил Эдуард Владиславович и сказал, чтобы Светлана немедленно со всеми документами приехала к нему на работу. В этот день она написала заявление на увольнение и получила расчет в больнице. В тот же день Науменко отдала документы на прописку. Её прописала тетка Цеховского, которая жила в тридцати километрах от Москвы.

Светлана ни как не могла поверить своему счастью. С этого дня её уже никто не будет швырять, как бездомную собачонку. Эта прописка давала женщине право на работу в столице, о которой она мечтала в небольшом сибирском городке, учась ещё в школе.

Александр уступи ей свою комнату, а сам с Денисом переселился в зал.

Оставались считанные дни до выхода Науменко на новое место работы. Она по несколько раз в день звонила Наталье, интересовалась коллективом, в котором ей предстоит работать. Подруга успокаивала Светлану, говоря ей, что такое место простому смертному и не снилось, и что без блата туда практически не возможно, устроиться.

Дениса было решено пока не сдавать в сад. Этому решению мальчик очень обрадовался. Сейчас, когда все взрослые будут на работе, он останется с папой и им никто уже не сможет помешать. Для мальчика было самым большим счастьем.

Прошло несколько месяцев. Александр рассказывал Денису различные сказки, играл на гитаре и даже разрешал ребенку нажимать клавиши пианино. Светлана с большим удовольствием ходила на работу. Достала себе и Татьяне Павловне красивые, дешевые, чехословацкие туфли, а Эдуарду Владиславовичу немецкий костюм.

Дениска так привык к своим новым родственникам, что ему порой казалось, что они у него были всегда, только раньше жили в другом городе. Приближался день его рождения. Мальчик по несколько раз в сутки спрашивал у отца, сколько дней осталось до того дня, когда ему исполниться пять лет.

День рождения, было решено отметить в субботу и пригласить Якова с Натальей.

Бабушка с дедушкой подарили Денису ксилофон и костюм, папа долгожданный велосипед, а мама немецкий конструктор. Проснувшись утром и увидев все эти подарки в зале, именинник от счастья стал прыгать. Но больше всего ребенку понравился подарок от семьи Фельдман. Они подарили Денису футбольную клюшку и коньки.

— Держи, друг! Будешь знаменитым хоккеистом, — сказал Яков, вручая подарок.

Подвыпив, Наталье захотелось потанцевать, и она включила магнитофон.

Как только заиграла музыка, Эдуард Владиславович пригласил Светлану на танец. Он что есть силы, прижал её к своей груди. Часто, во время бессонницы врач представлял себе этот момент, как прижимает к своей груди, это божественное создание, и они танцуют, танцуют, танцуют… И вот, наконец, его мечта сбылась. Как ему в этот момент хотелось, чтобы этот танец продлился, как можно дольше! Цеховский восторгался фигурой молодой женщины, красотой и взглядом её черных очей. Главврач не мог понять, что с ним произошло в тот момент, когда он вызвал к себе в кабинет подругу Натальи. Все его мысли были заняты только ей. Ему казалось, что с появлением Светланы в его квартире, он помолодел душой, что у него выросли крылья, на которых он может летать. Эдуард Владиславович старался без уважительной причины не задерживаться на работе, а быстрее ехать домой, чтобы увидеть там божественное создание. Он был влюблен. Влюблен второй раз в жизни. Цеховский всегда смеялся над своими друзьями, которые, имея семью, были влюблены. Врач изо всех сил старался им доказать, что это плод их старческого воображения, и что это чувство подвластно только молодым. И вот это чувство, плод старческого воображения посетил его. Цеховский потерял покой и сон, не находя себе места ни днем, ни ночью. Эта молодая мать-одиночка перевернула его жизнь вверх дном. Он готов был за ней лететь, ползти, бежать, только, чтобы слышать её голос, только, чтобы она была рядом. Эта женщина стала для него болезнью, хронической, практически не излечимой. Да больной и не пытался её излечить. Ему нравился затяжной характер этой болезни. Цеховский прекрасно знал, что эта тайная любовь, которая поселилась в его сердце, ничего хорошего ему не принесет. Отгородиться от неё, выбросить её из головы было уже не в силах главврача больницы.