Джонатан Кэрролл - Поцеловать осиное гнездо

Прошла еще неделя, в течение которой я, кипя от злости, пытался работать над книгой. О Бредли Эрскине я никому не говорил, поскольку боялся, что Маккейб или Дюран предпримут что-то, и все пойдет насмарку.

Та женщина позвонила снова и велела на следующий день опять в то же время быть у будки. Когда я пришел, будка была пуста, и телефон звонил. Я схватил трубку. Женщина сказала только: «Станция метро Семьдесят вторая стрит и Сентрал-парк-уэст, через полчаса».

Приехав, я не знал, ждать мне снаружи или зайти внутрь. Я зашел, заплатил и сел на скамейку. Пришли и ушли несколько поездов. Я смотрел в сторону, когда ко мне подсел мужчина.

– Спрашивайте, я вас слушаю.

Ему было за пятьдесят. Коротко подстриженные черные волосы, про лицо можно лишь сказать, что мягкое и приятное. На нем был заметен легкий глянец, словно испарина или только что нанесенный крем.

Я не знал, пожать ли нам руки, но он свою не протянул, а я не стал навязываться. Но не удержался и взглянул на его руки. Первый раз в жизни я встретился с убийцей, и мне хотелось запомнить как можно больше. Толстые. Толстые пухлые руки.

– Мистер Эрскин?

– Мистер Байер? – Он улыбнулся и выжидательно приподнял брови.

– Моя знакомая сказала мне, что вам известно что-то о смерти Гордона Кадмуса.

– Известно. Я осведомлен из первых рук. Не возражаете? – Он протянул руку и рванул на мне рубашку. Ошарашенный, я не двинулся. Он дернул так сильно, что две пуговицы оторвались и покатились по платформе. Его лицо ничего не выражало. Наклонившись, он заглянул мне под рубашку.

– Нужно соблюдать осторожность. Не хотелось бы, чтобы вы записали наш разговор, или еще что-то. Ладно, о Гордоне Кадмусе. Что вы хотите узнать?

– Вы имели отношение к его смерти?

– Да. Почти непосредственное. – Эрскин так расхохотался, что на глазах у него выступили слезы, и еще раз повторил фразу, как будто это бог весть какая удачная шутка. Отсмеявшись, он вздохнул. – Вы даже не спрашиваете, почему я говорю с вами?

– Почему?

– Потому что мне нужны деньги. А кому не нужны? Ваша подруга заплатила мне половину авансом, а вторую половину обещала после разговора.

– Она дала вам деньги?

– Да, черт возьми! Две пятьсот сразу, две пятьсот потом.

– Господи Иисусе! Пять тысяч долларов?

– А вы не знали? Хорошая у вас подруга. Так вот, я был там.

– Кто вас послал?

Он уставился в потолок. Грохот приближающегося поезда становился все громче.

– Имя вам ничего не скажет.

– И все-таки.

– Герман Ранфтль. Но ходили слухи, что приказ пришел с таинственного Востока – вы меня понимаете? Ранфтль лишь устроил это для какого-то диктатора или генерала из Бирмы. У Кадмуса и его приятелей были какие-то делишки с импортерами героина. Видимо, они слишком глубоко засунули руки в банку с печеньем. Вот уж поистине печенье судьбы! – Он снова расхохотался, довольный своим остроумием.

– А что стало с вашим напарником?

– Умер от рака толстой кишки. Милый способ уйти из жизни, а? Сначала тебе дают мешочек для дерьма, потом ты сам в мешке, и весь ты дерьмо... Вы хорошо знаете свою подругу? Как она меня разыскала? Ведь это, знаете ли, нелегко. А она просто пришла и говорит: привет, можно поболтать? Лихо. Люблю это в женщинах.

За несколько недель до того Касс дала мне телефон Ивана. Я позвонил ему и спросил, хороший ли он хакер. Он ответил, что превосходный. Тогда я попросил разузнать о Германе Ранфтле и Бредли Эрскине и сообщил ему в подробностях все, что знал сам, но настоял, чтобы ни слова не узнала Касс. Хороший парень, он не задал ни одного вопроса кроме тех, что касались розысков.

Я снова поехал в Крейнс-Вью еще раз поговорить с миссис Островой и прочитать некоторые относящиеся к делу полицейские протоколы в местном участке. Предварительно я позвонил Фрэнни. Когда я приехал, его не было, но он оставил мне записку на двери, чтобы не обедал без него: у него кассета с новым фильмом про Уоллеca и Громита (наша общая мания), а заодно будет неплохо съесть вместе несколько бифштексов.

Когда я ехал по главной улице, телефон в машине зазвонил. Это оказался Эдвард Дюран. Он собирался на несколько дней лечь в больницу и на всякий случай дал мне свой телефонный номер, а также спросил, есть ли какие-нибудь сдвиги. Вместо ответа я спросил, не слышал ли он что-нибудь о человеке по имени Герман Ранфтль.

– Конечно, я знал Германа. Много лет он был большим махером. Обычно посещал все матчи «Гигантов» с Элбертом Анастасией. Это Ранфтль и заказал убийство Гордона Кадмуса и двух других. Несколько лет назад он умер во сне в Палм-Спрингсе. Повезло старику.