Джонатан Кэрролл - Поцеловать осиное гнездо

Кассета началась с обычного снега и вздрагивающих черно-белых полос. То, что за этим последовало, продолжалось минуты две, не больше. Снимавший фильм явно сидел в припаркованной машине, нацелив камеру через окно. Напротив – супермаркет «Von». Дело происходит ночью, и большая стоянка ярко освещена. Подъезжают и отъезжают машины, в супермаркет входят и выходят люди. Один из них – Дэвид Кадмус. Он несет коричневый пакет с продуктами. Камера следует за ним. Он переходит улицу.

Картинка гаснет, и через мгновение появляется снова. Теперь машина стоит на темной улице. По тротуару на камеру шагает Дэвид Кадмус, по-прежнему неся пакет с продуктами. Он приближается. Дэвид улыбается, он слушает плейер. Было невыносимо смотреть на это.

Вот он поравнялся с машиной, и стекло справа опускается. Наверное, снимавший говорит что-то Кадмусу, потому что тот останавливается и подходит ближе, по-прежнему улыбаясь. Вот он наклоняется, чтобы ответить на какой-то вопрос, в кадре появляется пистолет, и убийца два раза в упор стреляет в него – в горло и в грудь.

Конец фильма.

– Сколько человек знают, что ты пишешь эту книгу?

К нам наклонилась стюардесса, разносившая напитки. Не взглянув на нее, Маккейб прорычал, чтобы она убиралась, что та в совершенном удивлении и сделала.

– Сколько? Не так много. Мой агент, редактор и несколько человек из Крейнс-Вью. Не знаю.

Мы сидели в заднем салоне самолета. Было душно и чем-то попахивало. Курить во время рейса запрещалось, и Фрэнни ерзал на своем сиденье с самого начала полета.

– От этого ничуть не легче. Если всего несколько человек... Не важно. Тот, кто убил Кадмуса, знал о твоей книге. Вот почему он написал «Привет» на могиле и на кассете. Он хотел, чтобы мы знали: ему известно, чем мы занялись.

– Очевидно.

Фрэнни покачал головой.

– Ничего очевидного, Сэм. Все, что было очевидно в этом деле, теперь непонятно. Я много лет явно заблуждался. Я от всего этого сам не свой. Кто убил Паулину, тот убил и Кадмусов, и бог знает кого еще.

– Ты действительно так считаешь? Я думал, Гордон Кадмус был убит в бандитской разборке.

– Так казалось раньше, но не теперь. Я чувствую себя Алисой в долбаной Стране Чудес. А мотивы убийства-то какие? Ладно, Гордон Кадмус и Паулина были любовниками, тут все сходится, но зачем тридцать лет спустя Таинственный Незнакомец без всяких видимых причин убивает его сына?

– Может быть, причин и не было.

– Или Дэвид что-то знал.

– Но зачем это снимать, Фрэнни? Какой в этом смысл? И зачем подбрасывать мне кассету?

Он уставился прямо перед собой и надолго замолчал, так что, в конце концов, я потеребил его за плечо:

– Эй!

– Дело в том, что ты нашел тело Паулины. Мне неприятно тебе это говорить, но, возможно, они хотят знать, что ты предпримешь дальше. Но, по-моему, нет. Я нутром чую, что они присылают свое «Привет, Сэм!», так как ты знаменитый писатель и пишешь об этом. Книга может их прославить. Ты же читал о серийных убийцах. У них нездоровое самомнение. Представь на мгновение – а что, если ты напишешь книгу про смерть Паулины Островой и придешь к заключению, что ее убил или Кадмус, или Эдвард Дюран? Истинный убийца останется ни с чем, кроме совершенного убийства. Вот и все, что ему обломится. Никто никогда не узнает правды. Возможно, убийце этого больше не хочется. Возможно, после стольких лет в чертовой голове убийцы завопило самолюбие, и это сводит его с ума... Помнишь Генри Лукаса из Техаса? Парень утверждал, будто убил более пятисот человек, а это сделало бы его величайшим серийным убийцей со времен Дракулы. Но он врал. Можешь себе представить – соврать такое? А знаешь, почему знаменитостям опасно попадать в тюрьму? Потому что какой-нибудь неудачник в той же тюряге думает: вот я убью этого парня и тоже прославлюсь! А поскольку ничем другим я прославиться уже не смогу, то почему бы нет? Вот почему тот тупица убил Джеффри Дамера. А знаешь, как все разволновались, когда в тюрягу угодил Майк Тайсон? Некоторые добиваются славы писанием книг. У кого такого таланта нет, те пытаются прославиться убийствами.

– Так почему же этот убийца так долго молчал?

– Может быть, раньше он был доволен тем, что сделал, а теперь ему этого не хватает. За тридцать лет ни один знаменитый писатель не заинтересовался этой историей. А теперь появился ты, и он прознал про это. Думаю, пока ты пишешь книгу, тебе нечего бояться. Этому типу нужно, чтобы ты закончил ее, если в ней будет истинная история. Ему нужна слава.