Джонатан Кэрролл - Дитя в небе

Майкл Ондатжи 82 «В шкуре льва».

Точно помню, где начал писать «Мистера Грифа „. Только тогда он назывался по-другому: «Спросоня“.

Именно так. Уэбер, возможно, никогда этого не узнает, а уж она-то почти наверняка никогда ему этого не скажет: фильм должен был быть кусочком моего детства, вроде кусочка пиццы, который покупаешь ребенком, потому, что у тебя нет денег на целую. Я и раньше использовал в «Полуночи» кое-какие кусочки своего детства, но «Спросоня» должен был стать самым крупным из них. Идея пришла мне в голову, когда я работал над видеороликом для «Витамина Д».

Однажды вечером, за ужином в компании Виктора Диксона, лидера группы, мы начали вспоминать детские годы. Виктор рассказал о знакомстве с женщиной, детство которой было настолько травматичным для нее, что она всю жизнь только и занималась тем, что рисовала его.

Я спросил его, часто ли он вспоминает свое? Своим ответом он и подарил мне «Спросоню «.

– Да, дружище, вроде того. Понимаешь, я по жизни был одним из таких, ну, типа, одиноких ребятишек. Ну, короче, я и выдумал себе Дурашку, и мы довольно клево проводили времечко. Что-то вроде помеси Шины, Королевы джунглей, Тома-Дуро-лома и Вертуна-Болтуна. А после я всю свою распроклятую жизнь старался найти дружбана под стать Дурашке.

– А кто это был? Девчонка?

– Хрен его знает, хотя, думаю, да. Ну, если и парнишка, то со всеми хорошими качествами девчонки. Что-то вроде этого.

Я рассмеялся, но, по-видимому, чересчур громко. Он бросил на меня какой-то немного странный взгляд.

– Я смеюсь, потому что у меня в детстве тоже была своя Спросоня, – пояснил я. – Она, похоже, почти ничем не отличалась от твоего Дурашки, только определенно была девчонкой. А знаешь почему? Да потому, что моя воображаемая подружка по первому моему требованию должна была без колебаний стягивать штанишки и показывать мне «то самое». Сам понимаешь, мне тогда просто до смерти хотелось узнать, как выглядит это «то самое», а сестренка показать никак не соглашалась. Вот я и сделал Спросо-ню девчонкой, чтобы она не только была мне другом, но и могла бы удовлетворять мое любопытство.

Виктор завистливо фыркнул:

– Черт. Жаль я сам до этого не дотумкал! Правда, тогда, скорее всего, я еще и про свой-то кончик толком не думал, а уж тем более не задумывался о том, куда мне его потом совать.

Он продолжал рассказывать о своем выдуманном друге, но я уже почти не слушал его, вдохновенно обкатывая в уме пришедшую мне в голову свежую идею.

Я сниму фильм о Спросоне! Но только о Спросоне, которая возвращается через двадцать лет, чтобы навестить старинного друга и творца.

Как бы мы поступили, случись такое7 Что бы мы делали с вернувшимся детством? Или с его потаенной частью, которая вдруг явилась нам во плоти и решила на некоторое время остаться, чтобы посмотреть насколько все вокруг изменилось?

Я уже настолько устал от Кровавика с его убогим мирком, что понимал: мне срочно нужно заняться чем-то совершенно иным, а не то у меня просто поедет крыша. Как-то раз я уже играл небольшую роль в одном из фильмов Уэбера, но сейчас мне требовалось нечто гораздо большее, чем подобные экзотические блюда. И как раз в такой момент мне, буквально из ниоткуда, прямо в руки падает такой дар небес!

Проблема заключалась в том, что ни единая живая душа на идею не клевала, в том числе и мой партнер Мэтью.

– Скажу тебе всего два слова, Фил, но ты сразу все сам поймешь: Вуди Аллен83 . – Он откинулся на спинку кресла с таким гордым видом, будто только что доказал неправоту Эйнштейна.

– Что ты имеешь в виду, при чем тут Вуди Ал-лен? Не понимаю, почему ты считаешь это последним доводом?

– Стоит Вуди Аллену снять несмешную картину, как он каждый раз может отправляться с ней прямо в сортир: с точки зрения критиков, с финансовой и с любой другой. Ты спросишь, почему? Да потому, что люди идут на фильмы Вуди Аллена, чтобы посмеяться. И точно так же они идут на твои фильмы убедиться, что Кровавик в очередной раз заставит их обделаться со страху. Вспомни, что было с «Кока-колой «, когда они попытались изменить рецепт.

Классический Стрейхорн все еще привлекает людей, Фил. И не стоит начинать суетиться с новым рецептом.

– А как бы ты поступил, если бы я стал настаивать на том, чтобы снять этот фильм?

– Ну, разумеется, продал бы свою коллекцию мебели Легендарных Пятидесятых, чтобы выручить бабки, ты, кретин. Сам же знаешь. Но это вовсе не означает, что я не сунул бы тебе в глаз ствол «узи», если бы мы прогорели!