Джонатан Кэрролл - Грусть деталей

Мы называем его комнату ангаром, потому что все стены в ней увешены рисунками и фотографиями самолетов. У него множество моделей, журналов, и так много различных деталей самолетов, что иногда мы просто изумляемся. Недавно он целую неделю писал письма во все крупные авиакомпании (включая «Эйр Марок» и «Таром», национальную румынскую компанию) и спрашивал, что следует сделать, чтобы стать у них пилотом. Мы с мужем всегда восхищались и гордились одержимостью Адама и не представляли его в будущем никем, кроме как летчиком. А на фотографии, которую я держала, наш маленький мальчик с короткой стрижкой и смышлеными зелеными глазами был похож на изможденного восемнадцатилетнего попрошайку. На его лице читалась неприятная комбинация скуки, горечи и безнадежности. Несомненно, это был Адам через несколько лет, но совсем не тот юноша, каким он мог бы стать, а такой, вид которого заставил бы вас фыркнуть или перейти на другую сторону улицы.

И повязка на глазу! Представить своего ребенка калекой столь же невыносимо, как и мертвым. Ничто подобное… недопустимо. Этого не может б_ы_т_ь. Если все же трагедия случается, тогда мы во всем виним себя, неважно в каком возрасте были дети и как все происходило. У нас, родителей, крылья всегда должны быть достаточно большими, чтобы укрыть детей и защитить от несчастий и боли. Это записывается в нашем контракте с Богом, когда мы берем на себя ответственность за их жизни. Я хорошо помню персонажа из «Макбета», который, узнав о смерти своих детей, начал называть их «цыплятками». «Где мои маленькие цыплятки?» Поэтому увидев своего сына с повязкой на глазу, я ощутила во рту привкус крови.

– Кто вы такой?

– А это фото вашего мужа после развода. Он думает, что ему идут новые усы. По-моему, это немного глупо.

Много раз за последние годы Вилли пытался отпустить усы, и каждая новая версия выглядела хуже, чем предыдущая. Однажды, в середине весьма отвратительной перебранки, я сказала, что он всегда начинает отращивать усы одновременно с очередной любовной интрижкой. После этого с усами было покончено.

В дополнение к усам, на фотографии он был одет в одну из тех дурацких маек, что носят поклонники «тяжелого металла» (с изображениями языков пламени и молний). Эта майка предназначалась для фанатов группы «Мертвые мозги». Зловещим было и то, что Адам недавно принес домой пластинку «Мертвых мозгов» и сказал, что они «ужасные».

– Меня зовут Четверг, фрау Бекер.

– Сегодня четверг.

– Верно. Если бы мы встретились вчера, меня звали бы Среда…

– Кто вы такой? Что это значит? Что это за фотографии?

– Они – ваше будущее. Или, вернее, одно из них. Будущее – предмет неустойчивый и хрупкий. Оно зависит от множества факторов. То, как вы ведете себя сейчас, как обращаетесь со своей жизнью и жизнью окружающих, то и произойдет. – Он указал на фото, которое я держала, и раскрыл ладони в жесте, означавшем «Что вы можете поделать? Такова жизнь».

– Я вам не верю. Отстаньте от меня! – Я начала поворачиваться, но он коснулся моего плеча.

– Больше всего вам нравится запах горящих поленьев. Вы всегда лгали, утверждая, что первым мужчиной, с которым вы переспали, был Джо Ньюмен. На самом деле первым был подручный ваших родителей, Леон Белл.

Н_и_к_т_о не знал этого. Ни мой муж, ни моя сестра, никто. Леон Белл! Я так редко вспоминала его. Он был добр и нежен, но воспоминания о нем до сих причиняли мне боль, и я всегда так боялась, что кто-нибудь вернется домой и застанет нас в моей постели.

– Чего вы хотите? – спросила я.

Он взял из моих рук фотографию и положил ее обратно на стол к остальным.

– Различные варианты будущего можно изменить. Они подобны линиям на наших руках. А судьба – это нечто такое, о чем можно поторговаться. Я пришел, чтобы заключить с вами сделку.

– Что же у я меня есть такого, что нужно вам?

– Ваш талант. Помните, как когда-то вечером вы нарисовали сидящего под деревом ребенка? Мне нужен этот рисунок. Принесите его, и ваш сын не пострадает.

– И все? Это же был просто набросок! Я потратила на него всего десять минут, и даже смотрела телевизор, пока рисовала!

– Принесите его завтра сюда точно в это же время.

– Я почему я должна вам верить?

Он вынул фотографию, что была прикрыта другими, и поднес ее к моим глазам. Моя старая спальня. Леон Белл и я.

– Я даже не знаю вас. Зачем вы делаете это со мной?

Он собрал фотографии в пачку, словно они были колодой карт, которую он собирался перетасовать.

Читать дальше