Дмитрий Вересов - День Ангела

И дело завертелось. Оксана Иосифовна собиралась замуж за Шульмана, покупала клинику для Вадима и отлаживала уже существовавшие зарубежные связи клиники. На полках офиса «Авиценны Санктуса», с ходу переименованного в «Клинику доктора Михельсона», множились тома документации, всюду попадались проекты рекламных буклетов и черновики смет. А Вадим Михайлович, подписав четыре-пять, десять, двадцать самых необходимых бумаг, а также засвидетельствовав подписью свое намерение развестись с супругой, взял да вдруг исчез в неизвестном направлении. Сказал, что уезжает на время, что нуждается в отдыхе, что к Новому году вернется, оставил заместителя и растаял. Словно смыт был холодными дождями, как детский меловой рисунок с асфальта. Да и черт бы с ним, но под самый Новый год сложились критические обстоятельства с зарубежными договоренностями, которые он обязан был подписать как лицо, официально возглавляющее клинику. И где он, спрашивается? Где он, изверг? Где, негодяй?!

— И где он, спрашивается? — кипятилась Оксана Иосифовна, наполняя горячим паром только что отремонтированный офис «Клиники доктора Михельсона». Одной рукою она подписывала документы, а другой — стиснула невозможной ценности мобильный телефон.

— Вот-с, еще здесь засвидетельствуйте, — подкладывал ей очередную бумажку Марат Адольфович. — Вот-с, еще здесь… Все необходимые изменения внесены-с по вашей просьбе. Господин Шульман, ваш черед-с, не промахнитесь: ниже свидетельствует нотариус. Благодарю-с. Все замечательно. Не хватает лишь подписи господина Михельсона-Лунина. Где же он, Оксана Иосифовна? Вы уверяли, что он вот-вот появится. Как же так-с?

— Господин Михельсон-Лунин временно недоступен, как видите. Он уже чуть ли не месяц временно недоступен. Господина Михельсона-Лунина я придушу собственноручно, как только он изволит появиться.

— Нет уж, протестую-с, — заверещал Марат Адольфович. — Сначала пусть изволит засвидетельствовать бумаги, а уж потом душите-с. Душите, и я помогу. Это ж сколько трудов псу под хвост, если он не явится в течение получаса!

— Оксана! — подал голос Сеня Шульман. — А что бы тебе не позвонить Луниным? Мало ли…

— Ах, да звонила я уже! Никто не отвечает! — Оксанины испарения собирались под потолком в облака и грозовые тучки и готовы были пролиться дождиком, орошая россыпь бумаг на столе.

— Господа, — подал голос нотариус, — мой рабочий день давно окончился. Я спрашиваю вас: что я здесь делаю, господа? Меня ждет семья, накрытый стол. Всего хорошего. С наилучшими пожеланиями. Четвертого января я к вашим услугам, а сейчас позвольте откланяться.

— О, боже! — воззвала Оксана к плафону на потолке, плафон заискрил грозовым разрядом, и дождик, кажется, все-таки брызнул. — Но весь пакет должен быть подписан этим годом, Алексей Иванович, господин нотариус. В противном случае мы потеряем… Страшно сказать, сколько мы потеряем!

— Алексей Иванович, — зашустрил Шульман, — до Нового года осталось еще некоторое время, не могли бы вы… — И он выдернул из бумажника несколько купюр существенной значимости. — Вот. Мы очень просим.

— Хорошо, господа. Я не откажусь от сверхурочных, но поймите, если все напрасно и ваш Михельсон-Лунин не появится, то… что я могу? Я серьезный человек. Я не клонирую Михельсонов-Луниных.

— Он появится! — объявила Оксана, потрясая телефоном. — Он, как только что сообщила мне бывшая свекровь, обещал быть там, праздновать с родителями. Но самого Вадьку найти невозможно, телефон отключен. Поэтому едем на Васильевский и отлавливаем его там.

— Все равно не успеем подписать до полуночи, — сокрушался нотариус и подпирал ланиту десницей. А в глазках его катались-перекатыва-лись хитрые колобки, которых и приметил ушлый Марат Адольфович.

— Алексей Иванович! Я вас сто лет знаю-с! И даже больше, — шепнул он в ухо нотариусу. — Сколько? Сколько за ваш бесценный совет и за ваше бесценное новогоднее время?

— Да сумеете ли вы воспользоваться моим советом, господа? Там уж сочтемся, — вздохнул нотариус.

— Не томите-с, Алексей Иванович!

— Что ж. Есть такие люди, которые больше чем нужно, на мой взгляд, понимают в компьютерах. Тем не менее они бывают полезны. Когда, скажем, нужно отослать факс задним числом. Понятно, не через три дня отослать, а, скажем, в пределах часа после полуночи. У меня таких знакомых нет. Уже нет, — горько вздохнул нотариус Алексей Иванович. — Ищите, господа, сами.

— Беда-с, — убито произнес Марат Адольфович, взглянул на растерянных клиентов, тряхнул бородкой, пожевал губами и от безнадежности позвонил Платону Марковичу.