Хелен Браун - Клео. Как одна кошка спасла целую семью

В кухню скользнула Клео и устремила на меня взор сощуренных, как два полумесяца, глаз. Я подняла ее, запустила пальцы в шелковистую шерсть. Здесь, в Веллингтоне, у нас много друзей. Как расстаться с Джинни и Джейсоном? Роб любит школу. После успешной вечеринки его популярность еще больше выросла. Лидия переезда и не заметит, она слишком мала, зато я понимаю, как изменится ее жизнь, если я выйду на работу. А как же Клео? Кошки ведь привыкают не столько к людям, сколько к месту.

Да и сама работа. Джим уверен, что я сумею писать о чем-то, кроме младенцев, ковровых покрытий и тележек в супермаркете, но что, если он ошибается? За десять лет, проведенных на нашей окраине, я, наверное, разучилась писать, утратила большую часть своих журналистских навыков. Часть мозга определенно атрофировалась. А зачем бы иначе я корябала списки покупок непонятным кодом, который сама потом не могла расшифровать в супермаркете? А свидетелями моего фиаско станет множество народу.

Я успела полюбить Веллингтон, научилась ценить его климат, горы и землетрясения, от которых крепчал характер. С другой стороны, большой город, более теплый климат — это привлекало. Порой я задавалась вопросом: не приносит ли несчастье наш домишко на зигзаге, построенный на линии разлома, всем, кто поселяется в его стенах? Мы со Стивом, пережив период подъема, связанный с рождением Лидии, понемногу начинали снова сползать в привычную рутину обид и непонимания. Любовь снова подергивалась ледяной корочкой. Может, романтичные цветы гибискуса и долгие летние ночи дадут нам шанс, позволят в последний раз испытать ее силу.

Стив — а он всегда поддерживал мою «сочинительскую карьеру» — был готов мириться с неудобствами от переезда и даже с тем, что оттуда ему будет существенно сложнее добираться до своего парома. Принять предложение Джима было очень рискованно. С другой стороны, отказ означал бы для нас другие риски, возможно, более опасные.

В саду я наблюдала, что аналогичные дилеммы решает и Клео: уцепившись задними лапами за развилку дерева, она свесила передние далеко вниз, стараясь дотянуться до верха забора. Кошка понимала, что слезать с дерева, как ни крути, придется и помочь в этом может только забор. Однако колебания продолжались: вот, извернувшись всем телом, Клео сделала отчаянную попытку возвратиться назад, на дерево. Поздно: она уже сделала первый шаг и так сильно растянулась между деревом и забором, что обратной дороги не было. Оставалось только как следует собраться, чтобы благополучно перескочить на забор и уверенно приземлиться на все четыре лапы. Если не получится, придется на глазах у всех позорно шлепнуться на клумбу. Клео не боялась риска. Она рисковала каждый день и почти всегда побеждала.

Мы провели без Сэма уже два Рождества и два дня его рождения. Дни, когда горе ощущалось особенно остро, чередовались с днями «хорошими». Последних постепенно становилось все больше, хотя я была очень осторожна в оптимистичных прогнозах. Я напоминала себе первый весенний росток, пробивающийся после долгой зимы. Сломать его ничего не стоило.

Как-то утром я шла по центру города, взбудораженная предложением Джима, ощущая непривычный подъем сил. Валери, знакомая мне по дошкольной группе Сэма, приближалась ко мне, загодя надев на лицо особое, знакомое до боли «похоронное» выражение.

— Ну как вы? — горестно прошептала она, будто разговаривала с неизлечимой больной. — А я вас недавно вспоминала, когда умерла моя двоюродная бабушка Люси…

Выслушав историю Валери (двоюродная бабушка Люси окучивала картошку в огороде, когда ее настигла безвременная кончина в возрасте девяноста семи лет), я поспешила домой и схватила телефонную трубку:

— Джим? Я принимаю предложение.

Что оказалось для меня самым трудным, когда мы уезжали из Веллингтона, так это прощание с Джинни. Моя подруга стояла на верху зигзага, от ветра ее серьги лежали в воздухе горизонтально. Но теперь, когда дом был продан, а машина доверху забита вещами, поздно было что-либо менять. У меня было такое чувство, будто Джинни всегда присутствовала в моей жизни, что мы с ней неразделимы.

— Все у тебя будет изумительно, дорогая, — сказала она, посылая воздушный поцелуй. — Счастлиии-вооо!

Рози пророчила, что нашу кошку травмирует переезд на север. Но Клео была не настолько предсказуема. Мы относились к ней с уважением, как к человеку, и она отвечала тем, что вела себя как человек, хотя всегда была не прочь напомнить о своем статусе богини (почему, например, она должна сидеть у кого-то на коленях, если можно влезть прямо на обеденный стол и самой поискать кусочек повкусней?).