Мари-Од Мюрай - Oh, Boy!

— Как раз собираюсь, — ответила женщина, подавляя раздражение. — Но завтра можно было бы сходить в зоопарк, не хотите? Что вам там делать, у Барта? Слоняться по квартире и до одурения играть в компьютерные игры?

Моргана молчала с непроницаемым лицом.

— Барт не умеет занимать детей, — настаивала Жозиана.

Венеция подняла носик от рисунка и спокойно ответила:

— Ничего, будем ласкаться.

Это уж совсем не пришлось по вкусу Жозиане. Тем не менее, после ужина она позвонила брату и в приказном порядке изложила ему намеченную программу.

— А? Но я могу с ними быть только до двух!

— А я не могу забрать их раньше семи. Я, представь себе, работаю!

Барт понял этот тонкий намек на собственную праздность и, так как сестра уже бросила трубку, сообщил своему телефону:

— Добрая девочка.

Барт по-прежнему проводил вторую половину дня в клинике и знал, что еще раз привести туда сестер ему не позволят. Оставалось только одно.

— Ку-ку, Эме!

— О, Барт!

Она расцеловала молодого человека в обе щеки. На ее лице еще не сошли синяки, последние следы пребывания мужа на этом свете.

— Как там детка? — спросил Барт, положив ладонь на живот соседки.

— Все хорошо. Я смотрела эхограмму — так красиво, вы бы видели!

— Подожду, пока детка пришлет мне персональное приглашение.

Барт взялся за воротничок Эме. Она улыбнулась, догадавшись:

— Вы хотите меня о чем-то попросить…

Барышни Морлеван в назначенный день и час были доставлены к подъезду. Они взбежали по лестнице со скромностью стада слонят, с грацией молодых кенгуру попрыгали, дотягиваясь до звонка, и кинулись к брату на шею с бурным восторгом разыгравшихся щенков.

— Салют, сладкая парочка! — Приветствовал их Бартельми.

Утро прошло мирно и именно так, как предполагала Жозиана. Девочки играли на компьютере и поглащали конфеты. Потом Барт выложил на ковер стопку комиксов для Морганы, а Венеция тем временем выгрузила из рюкзачка свои сокровища.

— Ну и какие ты нам убоища принесла? — осведомился Барт.

— Барби, Барби и Барби, — перечислила Венеция, показывая кукол. — И еще Кен. Будешь играть?

Барт уселся на пол рядом с сестренкой.

— Папа тоже со мной играл, — сказала девочка.

Барт промычал что-то вроде «м-гм».

— Мой папа — то же самое, что твой папа, да?

— Ага, — подтвердил Барт без особого энтузиазма.

— Поэтому мы с тобой похожи.

Барт подумал, что Венеция имеет в виду их голубые глаза — бесспорное наследство Жоржа Морлевана. Но Венеция приподняла свои золотые локоны:

— Смотри, я тоже педик, как ты.

Барт подскочил.

— Что-о?

— Не видишь, что ли? У меня тоже сережки.

— Oh, boy!

А он-то испугался. Он покатился со смеху, повторяя: «Супер! Супер!». Догадавшись, что брат смеется над ней, Венеция стала передразнивать его и колотить куклой. Барт картинно рухнул, изображая жертву ее мощных ударов. Венеция навалилась на него и принялась щекотать. Моргана кинулась ей на подмогу.

— Я его держу! — кричала она. — Щекочи его, щекочи!

— Спасите! Помогите! Эме! — кричал Барт, задыхаясь от смеха.

Он поймал Моргану за ногу и повалил на Венецию. Трое Морлеванов образовали кучу-малу, сотрясаемую общим смехом.

— Вот бы Симеон был тут, — сказала Венеция.

Моргана посмотрела на брата с тревожным вопросом в глазах.

— Не сейчас, — тихо сказал ей Бартельми.

— Дадим клятву? — предложила Венеция.

— Что еще за клятву? — насторожился Бартельми.

— Сейчас мы тебя научим, — сказала Моргана. — Поставь кулак вот так.

Барт сжал руку в кулак. Моргана поставила сверху свой, а Венеция завершила пирамиду со словами:

— Морлеван или смерть.

Она убрала кулачок.

— Тебе понравилось?

— Зашибись. А что это значит?

— Что нас никто не разлучит, — объяснила Моргана.

Барт задумался, найдет ли эта клятва отклик у судьи по делам несовершеннолетних, и пришел к заключению, что не найдет. Братство Морлеван уже разлучили. Так оно и останется. Моргана вернулась к книжкам, а Венеция принялась раздевать Кена.

— Хорошо бы, — сказала она Барту, — чтобы ты мне подарил подарок.

— Здрасьте! Это почему же?

— Потому что ты меня любишь, — ответила девочка со своей нежной и дерзкой улыбкой.

— Типичная женская логика, — презрительно заметил Барт. — И какой же ты хочешь подарок?

— Кена.

— Э, не гони! Я тебе одного уже купил.

— Да, но он такой бедненький, — жалостливо объяснила Венеция. — У него нет мужа.

Барт, поперхнувшись, не сумел даже облегчить душу своим излюбленным восклицанием.