Александр Проханов - Человек звезды

— Мы не чураемся новизны. Мы не какие-нибудь упертые консерваторы. Но, как говорим мы, русские: «Доверяй, но проверяй». Приму малую партию и проверю ее сегодня в «Хромой утке», когда начнутся ночные пляски.

Нанес визит полковник полиции, симпатичный, добродушный, с деревенским лицом и уральским говором. Просил увеличить месячные отчисления, потому что замучили расходы по строительству нового дома, который он хотел бы построить на манер французского замка.

— Мишенька, — ответил ему Мамедов, — постарайся построить дом, чтобы он не выглядел краше губернаторского. А то ведь станет завидовать, и начнутся ненужные гонения. Отчисления увеличу, но и ты не останься в долгу. Из Москвы приехал следователь и начал копать под цыган. Устрой ты ему, Мишенька, ДТП на лесной дороге и зарой где-нибудь под елкой вместе с машиной. А мне привези его два глаза. За каждый заплачу по отдельности.

Не оставил Мамедова без внимания и генерал нарконадзора. Дородный, шумный, жизнелюбивый, пахнущий вкусным одеколоном. Приглашал Мамедова на свой день рождения, на котором будут все именитые люди губернии и приедет специально выписанный из Китая пиротехник, который устроит фейерверк из тысячи ракет и шутих.

— Ну как же не прийти на ваш праздник, дорогой Федор Тихонович. Если бы не позвали, все равно бы пришел. Вы как-то оговорились, что хотели бы поездить на джипе «Чероки». Так что прибуду с подарком.

Не удивился Джебраил Муслимович, когда порог его кабинета переступил местный поэт Семен Добрынин, могучий, как медведь, с косматой, нечесанной головой, с бородой отшельника и странно тонким, почти писклявым голосом, которым просительно, по-бабьи, выпрашивал оказать содействие в издании книжицы стихов. Мамедов слыл покровителем местных литераторов, сам был любителем русской словесности и не отказывал просителям, поощряя литературные дарования.

— Прочел бы ты мне свой стишок, Семушка. Очень мне нравятся твои стихи про Россию.

Поэт с готовностью принял позу эстрадного чтеца, откинул гривастую голову, воздел молитвенно глаза и начал читать.

— Чудесно, Семушка. Ты наш Есенин, — восхищался Мамедов, — издавай свою книжицу во славу русского языка, великого и могучего. Я хоть и азер черножопый, но нет для меня ничего драгоценней русской поэзии. Пиши дальше, и знай, что есть среди твоих поклонников скромный уроженец Кавказа, для которого Россия — святая мать.

Отпустив растроганного поэта, Джебраил Муслимович уже собирался покинуть свою резиденцию и отправиться в загородный ресторанчик, принадлежавший соотечественнику Гейдару, чтобы отведать специально для него приготовленные бараньи семенники. Но на пороге возник господин, невесть как проникший минуя охрану.

Джебраил Муслимович испугался, но не подал виду. Только тревожно забегали выпуклые глазки и растопырились пальчики рук, отчего сходство с лягушонком стало еще разительней.

Господин лучился как масленый светильник. Медовая улыбка источала благодушие. Поклон, который он отвесил, выражал глубокое почтение, словно гость был наслышан о добродетелях Джебраила Муслимовича и явился, чтобы воочию в них убедиться.

— Извините, Джебраил Муслимович, что я прямо так, без предупреждения. У дверей никого не было. Должно быть, охранник пошел в туалет, ибо и охране ничто человеческое не чуждо, — мило пошутил визитер. — Позвольте представиться. Маерс Виктор Арнольдович, Президент международной академии искусств. Ах, вы про это? — он тронул малиновое пятно на лбу. — Это так, пустяки, родовая травма.

И Мамедов поймал себя на том, что и впрямь на долю секунды подумал о происхождении пятна, напоминавшего лепесток шиповника.

— Позвольте присесть, — не дожидаясь позволения, гость удобно уселся в кресло, положив ногу на ногу.

Мамедов чутко следил за незнакомцем, внушавшим ему подозрение, — не тот ли это московский инспектор наркоконтроля, который тайно явился в город П., чтобы обнаружить изъян в работе подведомственной организации?

— Возможно, вам покажется странным мой визит, — заранее извиняясь, произнес Маерс, — но я приехал в ваш замечательный город не с целью что-либо вынюхивать или разведывать, а с намерением провести фестиваль искусств, который привлечет к вашей губернии внимание всей России, Европы и даже мира.