Никита Высоцкий - Высоцкий. Спасибо, что живой.

* * *

Вместе с несколькими оперативниками Кибиров стоял на темной лестнице. На часах было 19.40.

— Все готовы? Пошли!

Оперативники открыли дверь и с задней лестницы быстро зашли в коридор. Один из них заглянул в туалет — проверить.

Кибиров толкнул дверь гримерки, но она не поддалась. Он постучал.

* * *

Нефедов уже готовился сделать укол. Услышав стук, застыл на месте. Леонидов не растерялся ни на миг. Зычным голосом прокричал, обращаясь к двери:

— Минуту! Артист переодевается.

Кибиров жестом остановил здоровенного оперативника, который приготовился было ломать дверь: «Ладно, подождем».

* * *

Фридман залпом проглотил стакан коньяка. Бросил буфетчице на стойку пять рублей, несколько секунд постоял, успокаивая дрожь в руках, и наконец вышел из буфета. Он не обратил внимания на Исраилова, который с аппетитом вкушал за столиком булку, зато сразу заметил идущего навстречу Михалыча. Тот подмигнул ему, сложил пальцы решеткой и сквозь них посмотрел на Фридмана. Леня показал Михалычу портфель:

— Вот... Всё у меня... Это кому? Мне-то что делать? — сбивчиво забормотал он.

— Тебе-то? — ухмыльнулся Михалыч. — Тебе — ждать и бояться.

Фридман застыл в нелепой позе. Михалыч прошел мимо него и остановился рядом с Исраиловым.

— Здравия желаю, товарищ генерал. С приездом.

— Почему он не поет?—продолжая жевать, осведомился генерал.

— Болен.

— Болен? Лечи! Какие гости в зале, видел? А в Ташкенте — Первый с семьей на концерт ожидается! Что делать будешь?

— Сейчас задерживаем его.

— Как — «сейчас задерживаем»? — генерал чуть не поперхнулся.

— Не успел доложить. Кроме левых концертов туг еще... Они наркотики с собой привезли. — Михалыч искоса взглянул на Фридмана, стоящего неподалеку. — Извините, товарищ генерал.

Михалыч отошел от генеральского столика, надвинулся на Фридмана:

— Что встал как памятник? Памятник администратору Фридману? Пошел отсюда.

Фридман попятился.

Михалыч вернулся к столу.

— Ты хорошо подумал? — Исраилов продолжал жевать.

— У нас есть все основания, — пожал плечами Михалыч.

— Ты делать умеешь, а думать — нет! А ты попробуй! А то зачем тебе голова твой! Может член ЦК преступника и наркомана слушать и хлопать потом? А вон сидят и хлопают. Я видел. А в Ташкенте — Первый сидеть будет и тоже хлопать будет! — Вдруг генерал перешел на крик, и изо рта у него полетели остатки булки: — Кто пригласил руководство области? Ты куда смотрел? Ты о чем думал? Или ты специально — меня подставить захотел? Научил тебя кто так делать?!

— Я выполняю ваш приказ.

— Я приказывал тебе руководство дискредитировать? Ты что сказал такое? — побагровел Исраилов.

— Товарищ генерал!

Буфетчица с интересом прислушалась к разговору. Но генералу до нее не было никакого дела, он расходился все больше:

— Молчи давай! Информацию собирай — и про наркотики, и про левые их дела незаконные. Может, и надо будет сказать кому-то: «Ты куда ходишь? Ты что смотришь-хлопаешь?» Но это я буду решать! И говорить я буду! Когда надо будет! Веди его! И чтоб волос с него не упал! Охраняй! Чтобы никакой скандал не был! Ишь какой: «Задерживаем!» Отбой давай! И делай, как я говорю, а то я тэбе сдэлаю.

Михалыч стоял, оплеванный Исраиловым в прямом и переносном смысле. Как только генерал замолчал, он невозмутимо достал из кармана рацию и, прикрыв ее рукой, скомандовал:

— Внимание всем! Стоп на задержание. Кибиров, уводи людей.

Рация зашипела в ответ:

— Кибиров на связи. Повторите.

— Уводи людей!

* * *

Оперативники снова вышли на заднюю лестницу. Кибиров вернулся к двум сотрудникам, которые стояли рядом с пожилой парой у выхода на сцену.

— Всё. Снимаемся.

Все вместе они направились к служебному выходу.

— Мы можем пройти? — спросил пожилой врач.

— Конечно, — ответил на ходу Кибиров.

Пожилая пара зашла в коридор.

Из гримерки выглянул Леонидов.

— Простите, а где Владимир Семенович? — учтиво обратился к Паше пожилой мужчина.

— Переодевается, — так же учтиво ответил Паша.

— Ох! Как вас охраняют...

— Да это какие-то важные люди в зале были, — махнул рукой Леонидов.

— Да, да, мы видели.

— Что с Владимиром Семеновичем? — вмешалась в разговор женщина. — Он был страшно бледный. Вы мерили давление?

— Да, да, — поддержал ее муж. — Я врач, нас попросили подождать. Может, нужна помощь?

— Прошу вас, не нужно паниковать. С ним сейчас доктор, и это, скорее всего, аллергия.