Наталия Слюсарева - Мой отец генерал (сборник)

Ресторан «Пекинская утка» своими балконами и террасами выходит во внутренний двор. На балконах, отгороженных друг от друга деревянными перегородками, стоят столы на восемь – двенадцать человек. За всем, что делается внизу: кто входит, уходит и кто заказал какую утку, – можно наблюдать с балкона. Нам предложили самое почетное место на третьем этаже. Пока утка готовилась, а это не менее двух часов, к столу подали печенку и пупочки. Из выпивки мы заказали коньяк высшей марки и шанхайское пиво. Китайцы пили подогретую рисовую водку. В нашей компании был Чжоу Эньлай, начальник генштаба, личный переводчик Мао Дзэдуна, я, наш военный атташе и командующий ВВС Китая. За разговорами не заметили, как прошло два часа. Вдруг поднялся сильный шум. На манер, как раньше наши часовые перекликались ночью: «Слушай, слушай!», начиная от кухни, по коридору, на первом, втором и выше этажах нарастающим гулом приближался крик. Как объяснил переводчик, так дают всем знать, что заказанная таким-то гостем утка готова. «Смотрите, какая она аппетитная и прекрасная!»

Под перекатывающееся многоголосье долгожданное блюдо наконец добралось до нашего третьего этажа и было торжественно водружено на стол. Рядом поставили столик для разделки. Мы полюбовались кулинарным чудом. Пекинская утка, надо сказать, действительно смотрелась знатно – вся поджаристая, золотистая корочка отсвечивала янтарем, как полированный ноготок красавицы. А какой шел аромат – всех восточных пряностей разом. После церемонии любования и выпитого в ее честь шанхайского пива старший повар ножом, острым, как бритва, начал срезать с нее тончайшие хрустящие корочки и по сигналу хозяина подносить самому почетному гостю, которым оказался я. И пока я не снял пробу и не воздал хвалу в честь великих мастеров-кулинаров и не наградил подарком повара, что мне заранее подсказал переводчик (спасибо ему), никто не прикоснулся к своей порции. Разделка утки продолжалась около часа, а возможно, и больше. Вслед за кожицей шло нежнейшие филе грудки, крылышки, ножки – и так до самого копчика. Под каждую порцию произносился тост. Копчик подносился отдельно с обязательным ответным словом с долей юмора. Когда разделка завершилась, повар унес скелет утки на кухню. Продолжая вести беседу, я уже собрался встать и поблагодарить гостеприимных хозяев за обильное угощение, как вновь появился повар с большой чашей бульона, сваренного из костей кремовой красавицы и заправленного китайской капустой. Я был сыт, но меня попросили только попробовать. Я попробовал... и попросил еще добавки, настолько это было вкусно. После двух пиал горячего бульона мой хмель, как пробка, вылетел из головы. Я почувствовал себя необыкновенно бодрым, и стало даже немного жаль, что все уже кончилось...

Мама часто не выходила в столовую, потому что ее тошнило от всех китайских запахов и особенно от масла, на котором готовил для нас личный повар Мао Дзэдуна. В Китае застолья были такими продолжительными – наверное, носили перемены из ста блюд, – что мне случалось по нескольку раз сползать под стол в поисках разнообразия. Тем временем отец ловко вырезал для меня из апельсина корзиночку-гондолку, наполняя ее партией оранжевых братцев-полумесяцев. Размещаясь, дольки теснили друг друга, как парашютисты-десантники перед прыжком. Прямые стрелки зеленого лука он отправлял в рот, чтобы, распушив их языком, вынуть пучком кудрявого салюта, яблоки нарезал звездами. Похваливая еду, он передавал мне на пробу кусочки жареного бамбука, одновременно приговаривая присказку, вероятно, из своего детства: «Эх, сладки гусиные лапки, а ты их едал? Нет, не едал, мой батя видал, как барин едал».

После обеда привозили фильмы. Солдат долго хлопотал над установкой, заряжая ее большой бобиной. Я и Лена, оттесняя друг друга, таскали стулья, устраивая их поближе к белой простыне экрана. Вначале – треск, какие-то белые росчерки, кляксы. Наконец перекошенная лента устанавливается в положенных рамках, и сразу – музыка и все цветное. Вот оно, счастье. Надпись славянской вязью – «Сказка про сестрицу Аленушку и братца Иванушку». Не было случая, чтобы после окончания просмотра мы не выпросили повторить все по второму, а то и по третьему разу. Из любимых мультиков почетное место занимал «Аленький цветочек». Интересно, что заколдованное чудище меня совершенно не волновало, как и то, зачем оно лежит на пригорке и ждет припоздавшуюся Настеньку. Все мои симпатии предназначались конечно же батюшке, так ответственно разыскивающему по всему белому свету аленький цветочек. Очень славно смотрелся замечательный грузинский мультфильм про непослушного бобренка Чуку, не слушавшего взрослых и попавшего в беду, а также мультик из жизни леса, про быструю куницу, опасную для бельчат. Из взрослых фильмов – «Охотники за каучуком». Под тревожный перестук тяжелых барабанов местное африканское племя, выкрикивая на все голоса: «Донолондос идет! Донолондос идет!», проводило зачистку джунглей.