Наталия Слюсарева - Мой отец генерал (сборник)

После окончания войны с Японией советские войска оставались на территории Северо-Восточного Китая до середины апреля 1946 года. В то время я занимал должность старшего авиационного начальника Ляодунского полуострова и размещался в г. Дальнем, в двадцати километрах от Порт-Артура. В соответствии с конвенцией 1898 года между Россией и Китаем, город Далянь был отдан в аренду России на двадцать пять лет. После этого он стал называться по-русски Дальним. То была самая дальняя военно-морская база России. Сменив в дальнейшем немцев, а потом японцев, по договору от 14 августа 1945 года порт Дальний стал свободным портом, а крепость Порт-Артур превращалась в военно-морскую базу, совместно используемую СССР и Китаем.

На полуострове наших соединений находилось более чем достаточно: 39-я армия, военно-морская база с флотом, пять авиационных дивизий, две бомбардировочные, две истребительные и одна штурмовая. Всего на четырех аэродромах – Хошегавр, Саншелепу, Цзинсян и Порт-Артур – базировалось 700 самолетов.

Штаб 7-го бомбардировочного авиационного корпуса располагался в курортном местечке Хошегавр западнее г. Дальнего. До войны здесь собиралась вся японская знать. Городок утопал в роскошных парках и садах. На берегу Желтого моря постоянно функционировало несколько санаториев, шикарных отелей, частных пансионов. В трехэтажной вилле, которую мне передали, до меня жил японский банкир. Когда мы въехали, впечатление было такое, что никто не покидал дом, а хозяин где-то поблизости в саду. Везде идеальная чистота, порядок: вся мебель, хозяйственная утварь, даже продукты – все на своих местах. Готовил еду для нас славный китайский повар Ван Чи. Мы попросту звали его дядей Ваней, он же следил и за садом. Часто уходили с дядей Ваней на катере ночью на рыбную ловлю.

Рядом со столовой находилась домашняя молельня с алтарем, в котором восседал Будда. Перед входом на виллу росла сакура – дикая вишня. Сакура – священная принадлежность дома каждого японца. Расцветает сакура буйно, за ночь деревце покрывается бело-розовыми соцветиями. Опадая, лепестки не увядают, а продолжают «жить» вокруг ствола. Японцы поклоняются прекрасному. Но по характеру они скорее похожи на гибкий бамбук.

Очень интересно у них проходят встречи и прощания со знакомыми или родственниками. Японская вежливость – своего рода экзотика. Первое время чýдно было наблюдать. Заприметив издали знакомого, японец немедленно замирает на месте. Затем сгибается в медленном поклоне, ладони его вытянутых рук скользят вниз до колен. Застыв в такой позе, он продолжает наблюдать. Выпрямиться первым – невежливо. В течение неопределенного времени обоим приходится зорко следить друг за другом, в крайнем случае они начинают пятиться назад, пока не потеряют друг друга из вида.

В поведении японцев превалирует долг чести – «гири», что означает делать что-то вопреки своему желанию. Кто не соблюдает общепризнанных обычаев, тому грозит отчуждение. Вот почему в Японии в таком почете кодекс самураев. На моих глазах над аэродромом в Мукдене звено из трех японских бомбардировщиков клином взмыло вверх на большой скорости, и, сделав мертвую петлю, самолеты врезались вместе с экипажами в землю. Воздушное харакири. Долг чести по-японски.

После разгрома Квантунской армии многие японцы из высшей знати были не согласны с решением императора и правительства о безоговорочной капитуляции, особенно остро переживала произошедшее самурайская каста. Некоторые фанатики делали себе харакири в Токио перед дворцом императора. Но это не характерно для всей японской армии: солдаты, офицеры и даже генералы охотно складывали свое оружие и большими группами сдавались в плен Советской армии. Здесь, на Дальнем Востоке, был арестован махровый белогвардеец Семенов. В Мукдене был пленен также и император марионеточного государства Маньчжоу-Го, последний император Китая – Пу И.

«Когда наш самолет сел на аэродроме, – рассказывал прямой участник этих событий в августе 1945 года генерал А. Д. Притула, – никто из нас не знал, что здесь, в Мукдене, находится Пу И. Он, по всей видимости, готовился перелететь в Японию. Во всяком случае, на аэродроме мы увидели готовый к отлету самолет. Нас это заинтересовало. В это время к самолету направился стройный, довольно еще молодой человек в военной форме. Мы остановили его. Из расспросов выяснилось, что это и есть император. Принимаю решение его захватить, благо наш самолет также на ходу. Начинаю вести с Пу И разговор через переводчицу, незаметно оттесняя его к нашей машине. Подведя его таким образом к Ли-2, вежливо обезоруживаем его, сажаем внутрь и под охраной отправляем в Читу. Все было проведено настолько стремительно, что охрана Пу И узнала о случившемся лишь после того, как наш самолет взмыл в воздух».