Ларс Хусум - Мой друг Иисус Христос

– Так ты доволен своей жизнью в Тарме? Именно так все и должно быть?

Что-то было явно не по нему – никакого благодушия в его голосе не звучало. Я поторопился ответить:

– Не стоит придавать особого внимания тому, что произошло только что и всего лишь один раз.

– А почему это произошло?

Я надеялся, что это был последний и наиболее мучительный приступ судорог перед исчезновением узла, но никакой уверенности в этом у меня не было.

– Понятия не имею.

– Ага. Николай, ты приехал сюда, чтобы тебе было клево?

– Не только. Но я сильно изменился. Я стал безобидным. Наверное, это лучше, чем было.

– Но этого недостаточно.

Он замолчал.

Неприятное молчание продолжалось в течение нескольких минут. Машин совсем не было слышно – только шумел ветер да изредка доносилось мычание коровы. Это было настоящей пыткой: я знал, что сейчас что-то последует, и меня раздражало это ожидание. Наконец он нарушил молчание:

– Ты тот, кто ты есть. Ты совершил то, что совершил. И забыть об этом у тебя не получится.

– Вон как. И кто это сказал?

– Я говорю!

Я остановился и удивленно посмотрел на него. Черт возьми, что он о себе возомнил? Я отлично себя чувствую. Мне никогда не было так классно. Возможно, я не могу назвать себя счастливым, но мне и этого вполне хватало. Я не испытываю постоянной боли. Если бы боль возвращалась лишь раз в три месяца, мне было бы достаточно.

– У меня свой дом, у меня соседи, с которыми я могу поболтать. Я вызываю восхищение. А это немаловажно для меня. Это невероятно важно! – Я говорил очень самоуверенно.

– Ты не имеешь права останавливаться на этом.

– Но я теперь там, где должен быть.

Я злился. Отойдя от него довольно далеко, я подошел к лошади и погладил ее. Он тем временем терпеливо ждал. Постояв на месте, он наконец сам подошел к лошади и протянул ей листья одуванчиков. Лошадь подошла к нему и принялась жевать. Мне пришлось обернуться к нему.

– Я стал лучше. Я доволен.

– Да нет, ты не доволен. Просто ты об этом еще не знаешь.

– Я удовлетворен тем, что у меня есть. А в этом и заключается радость.

В животе у меня начало угрожающе бурчать. Это было предупреждением о подступающей боли. Надо было что-то предпринять сейчас же. Лошадь отошла от нас.

– Мне нужно, чтобы ты перестал радоваться тому, что тебя все удовлетворяет. Этого недостаточно. – Иисус говорил очень настойчиво.

– Но мне этого хватает.

– Уже нет. Если ты успокоишься, тут же потонешь.

Мое лицо исказилось от ужасной боли в животе. Так нечестно. Он должен защищать меня, а не мучить. Это привело меня в бешенство, и я заорал со всей силой, на какую способна была моя глотка, и ударил его в грудь:

– Пошел к черту! Ты придурок! И заткнись наконец! Ты ни хрена не понимаешь!

Он схватил меня за указательный палец и издевательски покачал головой. Я вырвал у него руку, отвернулся и пошел домой на Поппельвай. До дома было километра три-четыре, но за всю дорогу мы не произнесли ни слова. Перед самым домом ему все-таки удалось нанести мне еще один удар, сказав:

– Как часто ты думаешь про Сес?

Я намеренно отгонял от себя мысли о ней, так что думал о ней очень редко, почти что никогда.

– Как часто ты думаешь про Сес?

Крайне мало, несмотря на то что меня регулярно мучили ночные кошмары, связанные с ней.

– Как насчет Бриана и Алана? Ты подумал о том, что ты разрушил их жизни?

– Заткнись!

– Как часто ты плачешь по ней?

– Я изобью тебя, если ты не замолчишь.

– Ты не можешь избить меня.

Он прав. Он слишком сильный. Мы приблизились к дому, и я отошел от него.

– Что собираешься делать?

– Поссать. Ты пойдешь со мной или Мессия считает, что я сам в состоянии справиться?

Я скрылся в туалете, чтобы немного прийти в себя. Он был прав, и я это знал. Я еще не заслужил, чтобы мне было хорошо. Я взглянул в зеркало и как следует высморкался, а затем плюнул в свое отражение прямо между глаз. В дверь начали стучать.

– Николай, тебе плохо? Ты сидишь там уже полчаса.

– Нормально. Выйду через две секунды.

Сняв рубашку, я посмотрел на жировые отложения на животе – десять кило за два месяца. Почему боль стала неотъемлемой частью моей жизни, хотя при этом я могу забить на нее, жрать печенье и жиреть на глазах? Я надел рубашку и вышел. Лицо Иисуса выражало волнение.

– Ты уверен, что все нормально?

– Конечно нет! Мне хреново.

Иисус без предупреждения притянул меня к себе. Я почувствовал его напряженные мышцы, когда он прижал меня. Очень странно было находиться так близко к другому мужчине, ощущать его сильное тело рядом со своим, обрюзгшим. Я положил голову ему на грудь. Я впервые стоял в объятиях другого мужчины. Раньше, конечно, мне приходилось дружески похлопывать других мужчин по спине, но они меня никогда не обнимали, и я их не обнимал.