Ёко Огава - Отель «Ирис»

В тот момент, когда все постояльцы, зарегистрировавшись, удаляются в свои номера, в тот час, когда они собираются лечь спать, мои нервы всегда напряжены до предела. Когда я сижу на своем высоком табурете у стойки, я слышу шумы, чувствую запахи, ощущаю, что происходит в отеле.

Единственное, что заставляет меня сидеть у стойки, это возможность восстановить в памяти образы тех, кто проводит эту ночь в «Ирисе». Одну за другой я выдаю расписки об оплате, а потом, повернувшись боком к стойке, засыпаю.

В четверг утром я получила письмо от переводчика. Письмо было написано красивыми иероглифами. Я тайком прочитала его в закутке приемной.

Дорогая Мари!

Прости меня великодушно за то, что я решился написать это письмо.

Я даже представить себе не мог, что мы поговорим с тобой так, как это произошло в тот воскресный день в зале ожидания, возле пристани для прогулочных катеров.

В моем возрасте уже почти все можно предвидеть. И обязательно нужно помнить, что не следует слишком страдать или безрассудно терять голову, а лучше заранее подготовить к этому свое сердце. Ты, несомненно, не способна этого понять, но у тех, кому могут объявить, что завтра они умрут, это входит в привычку.

Но в воскресенье все было по-другому. Колеса времени медленно зашевелились и привели меня в такое место, о котором я не имел даже представления.

Ты, несомненно, должна меня презирать за тот неприятный инцидент, который я спровоцировал в отеле «Ирис». Честно говоря, мне и самому за него стыдно. Но взгляд, который ты бросила на меня, тогда был настолько беззащитным, что сбил меня с толку, и я ничего не мог сказать. Еще раз приношу свои извинения.

Я уже давно живу один, у меня практически нет друзей, потому что я целыми днями занимаюсь переводами, уединившись на своем острове.

Такого удовольствия, чтобы кто-то провожал меня и махал на прощание рукой, я не испытывал уже несколько десятков лет. Сколько раз я садился на этот катер – и всегда один. Ни одна живая душа никогда не провожала меня с понтона.

Тебе захотелось подать мне слабый знак рукой, как если бы мы были давно знакомы. Ты далее представить себе не можешь, сколько этот банальный жест значил для меня.

За это я тебе очень признателен. Спасибо, Мари.

Каждое воскресенье я отправляюсь в город за покупками. К двум часам пополудни обычно оказываюсь под цветочными часами на площади. Выпадет ли мне еще раз счастье увидеть тебя? Не подумай только, что я назначаю тебе свидание. Мало ли что хочется старику, пусть себе бормочет. Не бери в голову.

С каждым днем жара усиливается. Я полагаю, что у тебя будет в отеле все больше и больше работы. Пожалуйста, береги себя.

P.S. Извини, что я взял на себя смелость узнать твое имя. Оказалось, что по случайному совпадению героиню романа, который я сейчас перевожу, тоже зовут Мария.

– Ты все же пришла? – первым делом сказал он.

– Да, – ответила я.

Переводчик выглядел не столько счастливым, сколько растерянным. Он упрямо не сводил взгляда со своих ног и, казалось, вовсе не желал смотреть на меня. Он беспрестанно теребил кончик своего галстука, словно пытался подобрать нужные слова, которые не успел приготовить.

Мы остановились, чтобы послушать аккордеон. Паренек, одетый точно так же, как на прошлой неделе, застыл на том же самом месте. Не знаю, может, он просто не знал другой мелодии, но в сиплых звуках его музыки не произошло ни малейшего изменения.

Денег в футляре практически не было. Большая стрелка часов подошла к цифре пять с изображением цветка шалфея.

– А не прогуляться ли нам немного? – предложил переводчик, доставая из кармана монетку. Прежде чем удалиться, мы услышали, как она звонко ударилась о дно футляра.

На морском побережье уже чувствовалось дыхание лета. На открытых террасах ресторанчиков и кафе были выставлены столики, сновали торговцы мороженым, а на пляже начали устанавливать душевые кабинки. В море вышло много яхт, и отблески света, переливающегося на их парусах, были такими яркими, что глазам становилось больно.

Но моего спутника сияние лета совсем не затрагивало. Он был одет в темный, тщательно выбранный костюм, и галстук его тоже был темного тона. Мне показалось, что костюм не новый, довольно потертый, но при этом прекрасно попштый и весьма солидный.

Мы направились в другую сторону от водораздела. Сами не зная куда, мы шли прямо по дороге.