Эльвира Нетесова - Запоздалая оттепель, Кэрны

— Детей любишь? Иль холодная душа, все бедами поморозило?

— Детвору как не любить? Хотела себе ребенка взять. Но там очередь была большая. На десять лет вперед. Пока дите получишь, состаришься. Где те силы, чтоб поднять и вырастить его? Вот и здесь не повезло.

— Готовить умеешь?

— Я ж в совхозе жила. У нас столовых не имелось. Все сами себе готовили. И мужик не обижался на меня.

— Ну а если к моим детям пойдешь жить? Будет своя комната, питание. Коли сладишь, я приплачивать стану из своей получки. Но много не смогу. Сам не густо имею.

— Дай гляну на твоих. Попробую. Я никогда не была в няньках. Не знаю, как получится. Если пойму, что справлюсь, тогда поговорим. Хорошо? А коли не смогу, скажу честно и уйду. Тогда и условия не надо оговаривать.

— Когда ж знакомиться пойдем с моими детьми?

— А хоть сегодня! Я уже с работой управилась. Время имею.

Кузьма сказал Якову, что увозит Лиду к своим. И, не предупредив детей, через десяток минут вместе с женщиной вошел в дом.

— Ну, плесень, ты даешь! Телок меняешь чаще, чем я носки! — оглядел Максим женщину.

— Замолкни. В няньки привел! — цыкнул Кузьма на зятя.

— Нянька? Это ж танк — не баба! Гля! У нее корма, как паровозный тендер. Я против нее зародыш! — говорил Максим.

— Ты не зародыш! Выкидыш! — осекла Лидия зятя. И, отодвинув его плечом к стене, прошла на кухню. Там встретилась с Зинкой, Ольгой. Разговорилась с ними. И никто не заметил, как на кухню вошла Ксюшка. У Кузьмы от страха все оборвалось. Он не успел предупредить Ксюшку, чтоб та не материлась при чужой тетке.

Женщина, разговорившись, не увидела девчонку. А та, подождав, спросила, как обычно:

— Скоро, бляди, жрать дадите?

Зинка покраснела мигом. Ольга растерялась. А Лидия, словно ничего плохого не услышала, позвала к себе на колени Ксюшку.

Та спросила, хитро прищурившись:

— А ты к нашему деду хочешь подвалить, толстожопая бочка?

Кузьма вскипел. Прикрикнул на девчонку зло. Велел ей выйти в спальню, пока взрослые позовут к столу, и тут же услышал:

— Во, мудак, разорался! Меняй ему пеленки, пока всех не обосрал!

Глянул вверх на попугая, говорившего голосом Ксении. Сама девчонка, довольная отмщением, убежала во двор к Женьке.

До вечера, до самой темноты горел свет в окнах дома. Лидия сразу взялась помогать бабам. Вместе с ними накрывала на стол, мыла посуду, кормила детей, подтерла пол на кухне, уложила малышей. И только Ксюшка никак не хотела признать Лидию.

Она сидела за столом, хмурясь и косо глядя на Кузьму, всем своим видом показывала, что злится на него за то, что привел в дом совсем чужую тетку. Никакие уговоры не помогали. Ксения пыхтела, сопела, отказывалась есть, никого не слушалась. И наконец Кузьма потерял терпение. Вытащил девчонку из-за стола за ухо и, дав под задницу, отвел в спальню ревущую, ругающуюся:

— Старый мудак! Не приходи, пока не вырасту! Не надо мне няньку! И тебя! Когда большой стану, закрою тебя в богадельне насовсем! И не пущу сюда!

— Ксения! — вспыхнула Ольга и больно отшлепала дочь. Та взвыла на весь дом. На ее крик прибежала Лидия, только что уложившая малышей.

— Иди ко мне, Ксюха! Давай с тобой дружить! Не надо ругаться! — уговаривала девчонку.

— Чего прицепилась ко мне, дура?! Уходи! Я не дружу с чужими! — орала во весь голос.

Ее уговаривали Максим и Егор, Зинка и Ольга. Но девчонка словно оглохла. Тогда Кузьма попросил Женьку:

— Угомони ее! Всех довела! Успокой!

Женька порылся в кармане, достал жвачку. И показал Ксюшке:

— Кончай вонять! А то сам сожру!

И чудо! Девчонка мигом перестала реветь. Протянула руку за жвачкой и сказала требовательно:

— Отдай! А то яйцы вырву!

Получив жвачку, послушно пошла спать.

— Ксения! А умыться, руки помыть забыла! — напомнила Ольга.

— Ох и надоели мне ваши приколы! — недовольно повернула девчонка в ванную. Лидия пошла за ней. Сначала оттуда послышались крик, брань, но вскоре Ксения успокоилась. Послышался плеск воды, смех. Потом из ванной выскочила хохочущая Ксения и объявила:

— А эта тетка ничего себе! Я на ее заднице кататься буду! Пошли спать со мной! — позвала за собой Лидию и протянула ей руку.

— Мать говорила, что я в детстве несносный был. Ксюшка вся в меня пошла! — заметил Максим.

— Твое детство слишком затянулось! Ты и нынче такой! — усмехнулся Кузьма.

— Бабу эту где нашел? — пропустил зять пакость мимо ушей.

— Беженка она. Одиночка. Нынче познакомились. Присмотритесь сами. Коли подойдет, оставите. Но не обижайте. Ей и так хватило лиха на долю и без вас. Особо ты придержи свой язык! — повернулся к Максиму. Тот отмахнулся: