Алексей Никитин - Маджонг

Он был волком. Старым, но сильным, крупным хищным зверем. Он шел по ночному лесу, по свежему снегу, обходя вырубки и буреломы, и удивительное ощущение полноты сил и власти над этим лесом и этой ночью наполняли его. Он все знал, он все чувствовал: зайца, затаившегося в яме под корнями ели, поваленной бурей, старого лиса в норе, семейство белок и куницу, собравшуюся на охоту. И еще он знал, что недалеко от безлесой вершины небольшой сопки, под яркими, пронзительными звездами зимней ночи его ждут лось и медведь.

— Шиклдр ба, — увидел его медведь и мотнул мордой, не то здороваясь, не то приглашая Регаме подойти ближе.

— Шиклдр ба, волк, — повторил за ним лось.

— Вау-ту гаа, — ответил им волк Регаме старым волчьим приветствием.

— Каратуча, тангра кара? — спросил его лось.

— Кара, — не стал вдаваться в подробности Регаме, — тол кара, лось. — Он выбрал место на равном удалении от медведя и лося, с которого оба они были хорошо видны. Инстинкты не позволяли ему подойти ближе, чувство достоинства не давало сесть дальше от них.

— М-м… Танграча, волк, — перешел к делу медведь, — тарды кермез. Ба кермез олды тарханча. Контаргар ина гарда шар дешган. Тол дешган.

— Ина гарда шар тол дешган, волк, — подтвердил лось.

— Рын та гарда вар дешган?

— Ин тангран кама, лось де вар. Тер кама тангра.

— Лось — кама тангран, — сухо пролаял Регаме. Это действительно было смешно. Всего несколько дней назад Женя Львов не был ни лосем, ни шаманом, а теперь он «кама тангран».

— Ин тангран кама, лось де вар, — повторил медведь и сделал паузу, чтобы Регаме понял, что он не отказывается от своих слов. На этот раз Регаме промолчал. — Тер кама тангра тангран, — продолжал медведь. — Тер кама мор, тер кама мор карату. Тер кама растерда.

Видимо, медведь ждал вопроса Регаме, но Регаме ни о чем спрашивать не собирался. Его хотели втянуть в чужую войну. Степь, лес и вода всегда если не враждовали открыто, то старались усилить власть друг над другом. Возможно, в их войне наступило очередное обострение. Но его это не касается.

— Тер хардаж людей таш, — продолжил медведь, не дождавшись реплики Регаме. — Людей тангран. Ба ширда люди харада. Те хардаж людей мор.

— Ин кермез ат кама? Ин кермез люди? — наконец понял Регаме.

— Ба кермез бир человек. Ба шкил мандара человек.

— Ина шкил мандара человек? — удивился Регаме. — Ину хар?

— Батюшек. Семипалатинск.

— Вау-туу! — не сдержался Регаме. — Батюшек.

— Батюшек тангран человек, тор дешорба. Кама растерда харадж орба. Ин хиждер тор нерендар. Ба хеждер тор нерендар.

— But how can I do it? — от удивления Регаме забыл нужные слова на кама и перешел на английский.

— Ба редараш черодара Батюшек. Тер каротошар ба, дез. ба шараш тер Агрипа.

— Ага, Агрипа, — наконец понял, в чем дело, Регаме. — Ба курма, Батюшек хар Агрипа харадж орба кама растерда?

— Та деш курма. Та ру ташкурман. Ба курман, волк. Ина гарда шар тол дешган.

— Кара, — ответил волк Регаме, — та курман.

— Спасибо, Константин Рудольфович, — прощаясь, поблагодарил лось.

— Шиклдр ба, — сказал на прощанье медведь, и несколько мгновений спустя они скрылись в лесу.

Волк Регаме поднялся и медленно направился в противоположную сторону. Луна уже побледнела и ушла далеко на юг. Зимнее небо на востоке наливалось багровым и алым. Регаме подумал, что не может упустить такой шанс. Он встал мордой к луне и завыл протяжно и громко:

— Вааааааааау-туууууу гааааааааааааа!

Магазин еще трясло, но товарняк уже миновал Петровку, и грохот пустых вагонов уносился вслед за ним.

— Константин Рудольфович, вы тут? — снизу показалась физиономия Переплета. — Извините, совсем замучил этот. Что? Что с вами? Что-то случилось? Принести воды? — испугался Переплет, увидев Регаме. Он сидел на нижней ступеньке стремянки, положив портфель на пол.

— Нет, Валера, со мной все хорошо. Хотя стакан воды, пожалуй, не повредит.

— Сейчас, секунду, — Переплет на мгновение исчез и появился с водой. — Так что все-таки случилось?

— Вдруг вспомнил сон. Утром забыл его напрочь, а тут… словно заново увидел. Представляешь, я был волком, а медведь и лось просили меня продать моего Агриппу одному казахскому коллекционеру, чтобы остановить войну алтайских шаманов степи и леса. Как тебе такое, а?

— Интересно, кому же это понадобился Агриппа, — тут же стал прикидывать Переплет. — Их ведь не так много. — Жизнь алтайской фауны Переплета не интересовала. — Не знал, что у вас есть Агриппа.