Алексей Никитин - Маджонг

— Да полно. Стоит ли чиниться? — откинулся на лавке гость. — Зови меня просто князь Такойто.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — поклонился Чичиков. — Чувствительно рад знакомству, ваше сиятельство. Большая честь.

— Так ты не ответил мне, Чичиков, — напомнил князь. — Скажи, можно ли бумаге верить? Вот ты, веришь ли казенной бумаге?

— Да как же-с, ваше сиятельство? Всенепременно. На казенной бумаге весь порядок в государстве держится, все умонастроение. Сие есть альфа и омега.

— И альфа, и омега? — рассмеялся ночной гость. — Ну-ка, разъясни мне, друг любезный, про альфу и омегу.

Чичиков вовсе не рад был пристальному вниманию, которым дарил его князь, да и предмет разговора представлялся ему опасным, однако же какая-то сила не давала ему замолчать, не позволяла свернуть на темы легкие и пустые.

— Я так представляю, что губернатор.

— Не-ет, Чичиков, — замахал рукой князь, — ты за нос-то меня не води. Сказал же «альфа и омега», стало быть, не губернатор. Давай с начала все. Давай-давай.

— Извольте, ваше сиятельство. Пусть и не губернатор, пусть хоть министр, да хоть сам Государь.

— Что же Государь?

— Государь наш, утром.

— После кофию?

— После кофию.

— Однако же, перед смотром дворцового караула, — поднял палец князь.

Чичиков озадаченно посмотрел на торчащий его палец и потер в задумчивости подбородок.

— Ну, хорошо, хорошо, не думай об этом, — тут же ободрил его князь. — Перед смотром или после. У Государя так заведено: кофий, доклад советника, потом смотр караула. Значит, после кофию.

— Велит исполнить то-то и то-то.

— Для примера скажем: выступить в поход.

— Выступить в поход, — согласился Чичиков. — Против Турка.

— Верно, против Турка, — поддержал князь. — Хозяин, чертова твоя рожа! — Не переводя духа и не отрывая взгляда от Чичикова, вдруг крикнул он. — Долго ли ждать мне еще поросенка?! Немедля неси, мерзавец! — И вновь ровным голосом напомнил Чичикову: — Так, против Турка.

— Так точно-с. Государь наш утром после кофию, пребывая в добром здравии, отодвинет самую малость шторку на окне, глянет долгим взглядом на Неву, а потом обернется к советнику и скажет гладко и без запинок: Божиею милостью мы, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая, повелеваем нашим доблестным войскам сию же минуту выступить против Турка. Если бы у Государя был в заводе аппарат аглицкой или, скажем, немецкой работы, который тут же его слова разносил в уши всем генералам, какие только ни есть в России, то и бумаги казенной не понадобилось бы. Однако ж нет такого аппарата! И поэтому советник, услышав царскую волю, немедля мчится через весь Дворец в Департамент и там слово в слово диктует монаршую волю начальнику Департамента. Начальник передает ее столоначальнику, тот — переписчику. Переписчик переписывает, столоначальник читает и ставит внизу закорючку, начальник читает, ставит чуть выше другую закорючку, советник — третью и мчится к Государю. Государь читает, собственной рукой подписывает: «Николай» — и отправляется на смотр. А Указ — срочно в типографию, и оттуда — во все полки: в Тифлис, в Одессу, в Таганрог, в Измаил, в Киев, в Москву. И пока Государь делает смотр, они всё уже знают, рассылают фуражиров и готовят прощальные обеды. А отдельный оттиск отсылается со специальным курьером в Стамбул — Турецкому Султану, чтобы тот мог подготовиться к встрече и одеться подобающим образом.

— Про Султана — это ты, брат, заврался, — рассмеялся князь. — С остальным — тоже, но про Султана — особенно.

Чичиков огляделся. На столе перед князем уже стоял поросенок с хреном, да к тому же изрядно подъеденный, и графин с водкой стоял, и разные закуски. «Что я тут делал? — изумленно спросил себя Чичиков. — Что я наговорил?» Но князь не дал ему времени опомниться.

— И потом, Чичиков, у казенной бумаги есть и обратная сторона, что же ты о ней-то молчишь?!

— Простите, ваше сиятельство, — переспросил Чичиков, изобразив величайшее внимание к словам собеседника, — не совсем понял вашу мысль.

— Вот у тебя Государь р-раз, и отправляет войско в поход. А знает ли он, каково войско у Турка и каково его собственное?

— Как же ему не знать, ваше сиятельство? — не чувствуя еще близкого подвоха, удивился Чичиков. — Государю военный министр докладывает, а ему доподлинно известно, сколько улан налицо в №**-ском уланском полку, да сколько гусар в М**-ском гусарском… Министру все генералы докладывают через посредство.