Генри Лоусон - Рассказы • Девяностые годы

Робби говорит с трудом, отчетливо слышно его свистящее дыхание, но, сделав над собой усилие, он все же продолжает:

— На следующее утро спускаюсь я в шахту. Рудник был невелик, и рабочих на нем не так много. Вижу — сидит на корточках какой-то старикан с квадратной бородкой, как у корнваллийца, и ковыряет киркой породу в самом что ни на есть богатом местечке. Ну, я присел рядом и тоже принялся за работу. Тут подходит к нам штейгер.

«Восхвалим господа, брат, как идут дела?» — спрашивает преподобный Джо.

«Дела первый сорт, брат, восхвалим господа», — отвечает старикан, продолжая стучать киркой. И тут я замечаю, что он нет-нет да и припрячет хороший образчик. Смотрю, а у него в сумке со жратвой таких «образчиков» целый мешочек.

«А ведь я думал, что набожные люди, вроде тебя, не занимаются такими делами», — говорю я ему.

«Какими это делами?» — спрашивает он.

«Да вот это самое — не воруют золото», — говорю я.

«Когда господь бог запихивал это золото в землю, — говорит старикан, — он хотел, чтобы из земли его добывало великое множество людей. Я имею столько же прав на это золото, как и преподобный Джо».

Все смеются; задыхаясь от кашля, смеется и Робби. Потом кто-нибудь начинает новую историю. Так в дружеской беседе протекал не один тихий вечер на веранде у Гаугов.

Со дня смерти Олфа минуло два года, когда Лора решила выйти замуж за Тима Мак-Суини.

Лора пришла проведать Салли. Неделю назад Тим Мак-Суини подарил Лоре обручальное кольцо и объявил всем, что свадьба состоится в конце месяца.

— Он хороший человек и очень меня любит, — как бы оправдываясь, говорила Лора. — Мне кажется, это лучшее, что я могу сделать, Салли. Должно быть, я не из тех женщин, которые умеют сами заботиться о себе. Слишком много мужчин хотят обо мне заботиться… А когда начинаешь пить вино — одному богу известно, к чему это может привести.

Лора еще больше пополнела за эти два года. Ее пышную фигуру облегал тугой корсет; голубое атласное платье было нарядно и богато. Красота ее становилась уже несколько перезрелой. Нежная белая кожа утратила свою свежесть, приобрела нездоровый оттенок, и хотя Лора разрумянилась от жары, в лице ее не было прежних живых красок. Под большими серо-голубыми глазами, которые все еще грустили об Олфе, появилась легкая припухлость, а дыхание чуть-чуть отдавало вином. Маленькие белые ручки как-то жалостливо, беспомощно лежали на коленях; на пальце сверкало бриллиантовое кольцо, подаренное Тимом Мак-Суини.

Покончив с объяснениями, Лора всплакнула.

— Кто бы мог подумать, что у нас с Олфом так все кончится! — всхлипывала она. — Как мы были влюблены друг в друга, когда поженились! Да и потом было то же самое. Мне казалось, что нас ничто не может разлучить. Как мог он меня оставить? Как мог он это сделать?

— Ну, будет, будет, — старалась успокоить ее Салли. — Ведь почти у всех у нас так: в юности мы все мечтаем о каком-то необыкновенном счастье, а потом приходится мириться с тем, что есть.

— Да, да, вот именно, — горячо подхватила Лора. — Ты ведь понимаешь меня, Салли, верно? Я люблю Олфа. Никогда никого больше не полюблю. Но уж лучше мне выйти замуж за Тима Мак-Суини, чем просто пропадать так, зря. Боже мой, Салли, я никогда не думала, что могу стать дурной женщиной, понимаешь, совсем дурной, распутной. А так оно и будет, если я не выйду за кого-нибудь замуж и не возьму себя в руки. Иначе просто не знаю, что со мной станет. А ведь нужно подумать и об Эми.

— А почему, собственно, Мак-Суини, а не Фриско, не Ллойд Карсон или еще кто-нибудь? — спросила Салли.

Лора досадливо поморщилась:

— Фриско никогда не женится на мне. Если хочешь знать, ты единственная женщина, Салли, которая по-настоящему задела его сердце. Он вечно говорит про тебя. А Ллойд Карсон — старый ханжа и лицемер. Мак-Суини — самый порядочный и самый добрый из всех людей, с которыми мне приходилось иметь дело после смерти Олфа. И он действительно предан мне. Я чувствую, что могу ужиться с ним и обрести наконец покой.

— Если так, то тебе, конечно, лучше всего выйти замуж за мистера Мак-Суини, — сказала Салли.

— И он очень привязан к Эми, — нерешительно добавила Лора. — Обещал оставить ей после себя немного денег.

— Вот это хорошо, — сказала Салли. — Не плачь, Лора. В конце концов все наладится, я уверена.

— Ах, Олф, Олф! — всхлипнула Лора. — Разве я могу когда-нибудь примириться с его смертью, Салли? Зачем он меня покинул! Это он виноват в том, что я должна теперь стать женой Мак-Суини. Но ты понимаешь меня, правда, Салли? Это никак не помешает нашей дружбе, верно? Ты всегда позаботишься в случае чего об Эми — в память Олфа, правда ведь, скажи?