Платон Беседин - Книга Греха

Между своими безумными встречами с одержимыми обществами и людьми я бесцельно сижу дома. Всецело предаюсь лени и апатии. От встречи к встрече. Либо смотрю телевизор, либо дрочу. И много ем.

Я словно гидра. Это моё тотемное животное. Прикреплён к дивану, как к грунту. Мои пальцы — щупальца, способные лишь жать кнопки на пульте телевизора и засовывать еду в ротовую полость. Я сам отравляю пищу своими стрекательными клетками злобы. Ем, напиваюсь портвейном и выбрасываю отходы через ту же ротовую полость. Жалкий, одинокий полип.

Питаюсь в основном лапшёй быстрого приготовления. Бедность — это когда различаешь все её вкусы. Даже не вкусы — запахи. Запах грибов. Курицы. Бекона. Сыра с луком. Креветок.

Согласно опросам, японцы считают лапшу быстрого приготовления самым значительным изобретением двадцатого века. Гораздо значительнее, чем рентгеновский аппарат или получение пенициллина.

Если верить рекламе, лапша быстрого приготовления — натуральный продукт.

Медики предупреждают, входящие в состав лапши эмульгатор-загуститель, ароматизаторы класса Е, глутаматы и красители крайне опасны для организма. Регулярное употребление двух-трёх пакетиков в неделю приводят к язве. Или к раку.

Корм для всех слоёв общества. Секрет успеха — экономия времени.

Я смотрю на полку. Выбираю между вкусами креветки и грибов. Или, правильнее сказать, между ароматизаторами Е-320 и Е-211. Первый вызывает болезнь почек и печени, второй — онкологические заболевания.

Лапшу изготавливают из муки самого мелкого помола. Она дешевле и усваивается моментально. Впервые использована для гамбургеров Макдональдс. Несмотря на высокую калорийность, чувство насыщения от лапши проходит крайне быстро. Съел — заварил ещё.

В день я съедаю пять-шесть пакетиков. Поколение fast food. Или поколение язвы и рака кишечника. Так правильнее.

В моём шкафу самые дешёвые продукты. Не вижу разницы с дорогими. И те, и другие, как правило, генетически модифицированные (ГМ).

ГМ картофель. ГМ помидоры. ГМ персики. ГМ рис. ГМ пшеница. Неважно, что при их потреблении риск онкологических заболеваний увеличивается в четыре раза. Неважно, что они ведут к мутациям ДНК. Важен лишь товарный вид. Эра фашизма красоты.

Для создания сорта пшеницы, устойчивой к засухе, использовался ген скорпиона.

Для создания морозоустойчивого помидора, в его ДНК встроен ген североамериканской морской камбалы.

Для создания ГМ риса, использовался ген человеческой печени.

Для создания ГМ картофеля, который не ест колорадский жук, использовался ген некоторых почвенных бактерий.

Я стал похож на мутанта. Возможно, я слишком много ем. Или ем не те гены.

Доедаю лапшу и размораживаю овощи быстрого приготовления, пережёвывая безвкусное огромное яблоко, похожее на блестящий красный мяч.

В ту ночь, когда я решил убить Юлю, мне казалось, что всё закончится. Оборвётся моё безумное и безответственное путешествие за наполнителями, за этим Святым Граалем против апатии и пустоты.

Теперь я не могу спать. Просыпаюсь по ночам, с привкусом крови во рту, и больше не засыпаю. Не помогает ни снотворное, ни алкоголь. Я беспрерывно думаю о Юле. О её трупе с изрезанной промежностью. Но ещё чаще мои мысли об убийце. Он где-то рядом. Тот, кто исполнил моё намерение.

Ближе к полуночи мне звонит Яблоков. Предлагает встретиться. Его предложение в приказном тоне. Он заканчивает телефонный разговор словами:

— Выходите по звонку!

К его появлению я успеваю пропустить две порции водки с томатным соком в одном из круглосуточных баров. Наконец, условленный звонок.

Яблоков машет мне рукой из окна чёрного джипа. Я усаживаюсь на заднее сиденье, рядом с ним. Авто мягко трогается с места.

На переднем сиденье, рядом с водителем, здоровенный, наголо бритый детина. Он окидывает меня испытывающим взглядом.

— Доброй ночи! — здороваюсь я.

— Доброй! — бросает Яблоков.

Детина молчит. Яблоков как всегда в своём сером френче. Не видел его в другой одежде. Рыжеватая ленинская бородка, мелкие, мышиные черты лица и колкие, быстрые глазки, бегающие под толстыми линзами очков в пластиковой оправе.

Яблоков молчит. Я не решаюсь начать разговор. Молча, наблюдаю, как за тонированным стеклом проплывает унылый городской пейзаж: сияющие вывески кабаков и казино, узкие улочки и редкие проститутки.

Мы приезжаем на обширный пустырь. Яблоков выходит из авто. Детина с непроницаемым лицом открывает мне двери. Я выхожу вслед за Яблоковым.