Рязанов Михайлович - Наказание свободой

Удивительная организация — тюрьма и концлагерь. Информация здесь передаётся моментально невесть каким образом. Витька ещё в беспамятстве пребывал, а для всех стали известны подробности, как его поддавили на камкарьере, — вплоть до такой мелочи, что палачи облили полотенце собственной мочой. Чтобы плотнее, крепче затянулась петля. Неизвестно, откуда подобные подробности извлекаются, ведь об этом лишь я знал. По крайней мере, в нашем лагере. Впрочем…

Дело, похоже было так. Компромат на «подследственного» собирался давно. Возможно, всю его жизнь. На воровской сходке, на которую съехались под видом больных авторитеты из нескольких лагерей в спецзону, которую ещё называли медгородком. На этом судилище в сугубой тайне было принято решение: за допущенные ошибки лишить зарвавшегося блатаря жизни. Одним из весомых обвинений сходка признала поведение Витьки на Красноярской пересылке, когда «зелёный» этап из оккупационной зоны Германии перебил почти всех блатных за убитого ими во время тотального грабежа одного бывшего солдата, не пожелавшего отдать ворам что-то из своего скарба. Витьку признали виновным в трусости: испугался фраеров.

Он ведь и в самом деле спрятался в кухонный котёл из-под баланды, залитый водой на отмочку. В нём отсиделся, сохранив свою жизнь. И за это у него решили её отнять. За то, что спасся. Видимо, по понятиям блатных, он ею дорожил. Больше, чем воровской честью. За это и был приговорён. Заочно. Да ещё и к такой позорной смерти — в петле. Так поступали обычно с предателями. И прочими врагами преступного мира. И неслучайным, думается, можно считать то, что в камере не оказалось воды. А оправиться («парафин») на кого-то считалось высшей степенью унижения. Даже — на труп. Уж на что позорной считалась смерть за невыплаченный карточный долг, и то виновных («двигателей», «динамщиков») резали. Допускаю, что за Тля-Тля числились и другие проступки, непростимые с точки зрения воровской морали. Кто знает…

Повод для исполнения приговора нашли самый что ни на есть смехотворный — простую оговорку. Тля-Тля в лае, то есть во время ругани с другим блатарём, допустил, если так можно выразиться, опечатку. Произнося штамп: «У таких блатных, как ты, вся шея (весь затылок) искусана», он брякнул вместо «ты» — «я». Витьку заподозрили, что он «петух». За эту безусловно вымышленную «аморалку», его и решили лишить высокого воровского звания, а заодно и жизни. Почему не предъявили никаких обвинений? Можно догадываться, что они не тянули на столь суровую кару. Или по «делу» Тля-Тля могли пройти сообщниками (и, следовательно, тоже обвиняемыми) другие блатные, которых почему-то не пожелали судить.

Словом, нашли так называемую партийную причину, то есть — предлог. Меня, помню, тогда покоробило слово «партийная», ведь для меня большевики были прекрасными, благороднейшими людьми — я успел ещё на воле начитаться книжек о пламенных революционерах и с восторгом думал о них. Но урки знали больше меня и, главное — истинного. Вскоре заговорщики разыграли сценку, в которой якобы нечаянно, по недосмотру «шестёрки», которому поручили стоять на стрёме, надзиратели застукали игроков — и с ними Тля-Тля — с картами в руках. Подобное случалось и прежде. Надзиратели, обычно получив щедрое вознаграждение, не трогали блатных. А тут проявили принципиальность, и Тля-Тля получил свои семь суток кондея. В камере, где его уже ожидали палачи, заранее проникшие туда за различные нарушения лагерного режима, и был сыгран финал трагикомедии, которая называется — жизнь уркагана.

Определённо, Витька родился в рубашке. Подобных счастливчиков мне довелось встретить немного: раз-два и обчёлся. Давили его на нарах в камере ШИЗО по всем канонам техники убийств и при полном комплекте палачей — вшестером. И лишь случайности, а точнее — цепь случайностей, сорвали исполнение приговора: обречённый успел вскрикнуть. Следующая случайность — рядом с дверью в камеру именно в те секунды находился дежурный надзиратель. То, что он услышал вскрик, не столь удивительно, как то, что уловил в нём тревогу, — мало ли кричат во сне, громко разговаривают, ругаются, издают разные другие звуки. А он уловил в резко оборвавшемся вскрике призыв к спасению, сигнал о помощи. И не взял грех на душу — откликнулся. Так что не все надзиратели бесчеловечные куклы, способные только исполнять наказания, встречаются даже среди них — люди.

Видимо, откормившийся на сверхкалорийных лагерных харчах, Тля-Тля отчаянно сопротивлялся. Возможно, палачей подобрали не вполне квалифицированных. Словом, когда надзиратели ворвались в камеру, те едва-едва завершили своё мерзкое дело. Удавленного легко обнаружили, выволокли «труп» в коридор. И — началось…