Эльмира Нетесова - Тонкий лед

— Зой, разве не ты в прошлый раз положила мне в куртку ключ от дома?

— Я, но сколько времени прошло с того дня? Боль­ше месяца. Ты только сегодня пришел. Я ждала каж­дый час и отгорела. Пойми, я знала, что ты не любишь. Но не стоило вот так пренебрегать мною. Ведь не всех ждут. Иных, даже законных мужей, ненавидят в семь­ях. Куда там ждать? Но ты не ценил того, что имел.

— Зоя, я рассказал о тебе на работе, своим друзь­ям, даже теще. Мы можем спокойно встречаться с то­бой, не прячась, гулять по городу, ходить в кино.

— Гулять, дружить! Только ты, козлик, вспомни, сколько тебе лет? Всю голову сединой как метелью обнесло, а ты все еще в мальчиках прыгаешь. Я так не умею и не хочу.

— Зоя, а если я предложу тебе руку?

Женщина сняла с талии руку Платонова.

— Поздно, Егор! Твой поезд ушел. Сам знаешь, лю­бовь — чувство особое. На вклад не положишь, в кар­мане не сохранишь. Ты думал, что незаменим, и про­считался. Гнездо уже занято другим хозяином. Честно говоря, вас, мужиков, почаще вот так надо учить, тог­да вы больше уважали б женщин, берегли и ценили бы их.

— Зой, я не верю!

— А зря!

— Ты разыгрываешь меня! Ну, признайся честно, что ты нарочно говоришь вот так, хочешь поторопить с решением. Я на все готов. Только не испытывай, не шути так горько! Мне очень нелегко и непросто в жиз­ни приходится. Не добавляй! Я пришел к тебе как к род­нику радости, а ты...

— Егор, так получилось. Я не вру. Но больше мы не должны и не будем встречаться.

— Зоя, ты хорошо знаешь этого нового человека?

— Гораздо лучше, чем тебя. Мы каждый день ря­дом работаем, а скоро будем совсем вместе, до само­го конца.

— Выходит, я — лишний?

— Ничего не поделаешь.

— Прости меня за все, если сможешь. За боль и ожидание, за несбывшиеся мечты и обиды. Забудь плохое. Спасибо за тепло и доброту твою. Я буду по­мнить наше потерянное. Жаль, что я снова получил отставку у своей весны. Прости, возьми ключ. Мне он теперь не пригодится. Жалко, что мы не расстаемся, а прощаемся навсегда.

Егор вышел из квартиры женщины, впервые не огля­дываясь и не скрываясь. Помахал рукой Зое, выглянув­шей в окно. Недавняя подружка мигом задернула за­навеску и скрылась в комнате. Она уже ждала другого.

Платонов не расстроился, сам себя утешил: «Вот и эта ждать устала. Ей потребовался сторож возле юбки! Много захотела! Я с одной на том погорел. Той забот не доставало, внимания. На всех не угодишь. Каждой своего хочется, но ни одна не спросит, каково мне приходится? — Егор опустил голову.— Домой ско­рее. Там меня ждет Мария Тарасовна. Эта не сменяет ни на кого. Верней часового и охраны ждет безропот­но, не сетуя и не скандаля. Вот таких бы в свет по­больше, дольше жили б мужики. Жаль, что Томка не в нее уродилась».

Когда Егор вернулся домой, Мария Тарасовна уди­вилась:

— Ты вернулся? С чего так-то?

— Отставку получил. За другого замуж выходит. Я уступил.

— Где тонко, там и рвется! Не жалей, по себе сы­щешь. Выходит, эта — не твоя судьба.

— Мне кажется, что так и проживу в холостяках до самой старости.

— Зато рогами никто не наградит! — рассмеялась теща.

Утром Егор приехал на работу раньше обычного. Его тут же вызвал Касьянов.

— Вот бери документы на подпись, оформляй на­ших женщин на волю. Сразу больше десятка. Пусть домой едут, к своим,— улыбнулся человек.— Они пре­дупреждены. Скоро родня приедет забрать их отсюда.

— И даже Семенову отправляете? У нее наруше­ние, она в «шизо» была за драку,— удивился Плато­нов, глянув в список.

— Егор, всякий человек ошибается. Если б ни это, жизнь стала бы скучной. Умей прощать. И драка, кото­рую ты вспомнил, прошла без последствий, хотя нача­лась не без повода. Помнишь, обозвали ее бабы, уп­рекнули «болячкой». Та вспыхнула, не сдержалась, и тут же кулаки в ход пошли. Доказала, что вовсе не слабачка и за себя постоять сумеет. Разве у нас с то­бой такое не случалось? Сколько я себя помню, а я в школе низкорослым был, все время дрался. Помни, верзилы — слабаки, а вот тщедушные и маленькие — сплошь забияки!

Егор оформлял документы женщин, улыбался, узна­вая каждую.

Вот Дуся. Попала в зону за систематические дебо­ши в семье. Свекровь постаралась избавиться от дер­зкой невестки. Думала, что сын приведет в дом тихую клячу, а тот строптивую кобылку приволок. Тут и нача­лось. Свекрови власть уступить не захотелось, а неве­стка не умела в тихом углу молча отсиживаться.

Свекровь увидела на белье пятнышко ржавчины, оставшееся после стирки, и пошла сплетничать о не­вестке по соседям. Старуха еще не вернулась, как не­вестке доложили все. Дуся, едва свекровь на порог, по морде ей надавала. А когда та, вместо извинений гро­зить начала, надела ей на голову помойное ведро и вытолкала старую из дома, чтоб остыла. Та крик подняла, позвонила ментам. Дуську за хулиганство заб­рали в милицию, но, разобравшись, вскоре отпустили.