Эльмира Нетесова - Тонкий лед

— Злой старик,— сказал Егор.

— Хуже черта! — согласился парень.

— Что дальше с тобой было?

— Дед слово сдержал, а может, судьба его послу­шалась. Хуже змеи в кольца крутилась, пока не обхва­тила в наручники. Из дома я ушел. Жизни вовсе не стало. Работаем в огороде, видим, изба огнем взялась. Это при том, что печка не топилась. Летом во дворе жратву варили.

— А с чего огонь?

— Дед озоровал. Поджег дом, чтоб меня прогнали, чтобы поняли, кому уйти надо. Ну, да и я не лаптем сделан на завалинке. Сказал матери и бабке, кто меня отсюда сживает. Бабка враз попа привела своего, де­ревенского. Тот и дом, и сарай, и скотину, и нас всех освятил водою. Ну, думали, все наладится. А ночью — гроза. Молния в избу попала. Если б не соседи, сгоре­ли б все живьем. Кое-как выскочили, скотину выгнали в огород. Ну, от дома и сарая — одни головешки. Мы все втроем перешли жить в баньку. А через неделю ночью бабка померла, не пережила беду. Остались вдвоем с матерью. Та долго не думала, продала всю ферму: огород и поля, пепелище с баней,— и отправи­лись с ней в город иную долю искать. Она малогра­мотная, я — и того хуже. Ну, да на первых порах нам везло. За вырученные от фермы деньги купили дом на окраине с огородом и садом, прямо с вещами, с мебе­лью. Там тоже старик помер, а у сына его — своя квар­тира. Дом навроде геморроя стал, ненужный вовсе, ухода и ремонта требует. Тянет деньги у семьи. Они разве лишние? Продал за гроши, чтоб избавиться от мороки. А нам в радость, хоть дух переведем. Оно и понятно, снова хозяевами стали, и дом, если честно сказать, больше. Крепче и лучше сгоревшего.

— Чего ж тебе там не жилось? — изумился Егор.

— Жилось! Еще как!

— Почему воровать стал?

— Ну, ты, пахан, даешь! У меня ж вскорости девки завелись, а они, сам понимаешь, на халяву в постель не затянешь ни одну.

— Значит, не любили.

— Это не про меня! Наши девки, если не любят, их ни за какие «бабки» не уломаешь.

— Если любит, то уговоры и деньги — лишнее.

— Оттого такие как я и появлялись на свет. Теперь можешь, не зная имени, показать ей «бабки» и «ска­фандр». Она мигом сообразит, чего хочешь, и шмыг­нет в кусты без базара. Главное, чтоб денег побольше и «калоши» имелись по размеру. Любить будет лю­бая,— рассказывал Ромка.

— Да разве о такой любви речь?

— А как меня сделал? Мать рассказывала.

Егору стало не по себе.

— Вот так и стал сам подрабатывать, чтоб мамку не трясти лишний раз. Иногда ей перепадало кое-что.

— А она не спрашивала, где взял деньги?

— Зачем? И так понятно было. Стоило глянуть на моих друзей.

— Ты знал, чем это кончается? — сдвинул брови Платонов.

— Ой, пахан, не гони агитку! Я — не пацан.

— Вот и влип на постоянку!

— Вылезу и отсюда!

— Как? — изумился Платонов.

— Ну, даешь, потрох! С твоей подмогой! Или не допер? Зря что ли тебе столько трандел про себя? Или не разжалобил? Не достал до печенок своими соплями? Да над этими моими бедами даже менты рыдали! Отдавали хамовку свою. И на меня никогда базар не открывали, жалели. А тебя не проняло! Ну, и тупой...

Егор сунул сигареты в карман, пошел к двери и вдруг услышал:

— Курево оставил бы. Ты себе купишь.

Платонов вернулся, положил сигареты перед Ром­кой и поспешил уйти без оглядки.

Егор не стал звонить Соколову. Домой ему тоже не хотелось возвращаться. Он позвонил по мобильному Марии Тарасовне, спросил, как она там. Попросив не ждать его, направился к Зое.

— Пришел, а я уж и не ждала тебя.

— А кого? — улыбнулся Егор.

— Смеешься? Думаешь, не нужна никому? Зря. Мне уже предложился человек,— покраснела Зоя.

— Тоже на ночь?

— Нет, насовсем. Он серьезный.

— Когда ж успела познакомиться? Где? Кто он? — засыпал вопросами женщину.

— Мы вместе работаем, так что знакомиться не надо. Он порядочный и честный мужчина. Недавно у него беда случилась, умерла жена. Ее машина сби­ла. На месте, не мучаясь, скончалась. Теперь два месяца прошло, зовет к себе в хозяйки.

— Домработницей? — уточнил Егор.

— В жены! Навсегда,— Зоя довольно заулыбалась.

— Насовсем? А как же я?

— Зачем тебе жена? Только подруга нужна, а я для такого не гожусь. Постарела. Ждать устала. Захоте­лось постоянства, надежности, чтобы меня любили, а не только пользовались в постели. Короче, бабьего счастья хочу, пусть трудного, короткого, но моего, кото­рое не будет крадучись убегать под утро. Прячась не только от соседей, но даже от кошек. Мне нужен муж­чина, а не призрак в мундире. Вобщем, мы оба устали друг от друга. Ты приходишь, когда захочется. А поче­му я должна ждать всегда?