Эльмира Нетесова - Тонкий лед

Через два дня Егор услышал от Касьянова о не­приятности в зоне Соколова.

Федор Дмитриевич вызвал Платонова объявить ему, что Егор по приказу руководства назначен начальни­ком спецотдела зоны. Поздравив, спросил:

— Слышал, что у Сашки стряслось?

— Нет!

— Он сегодня обещал появиться.

— Неприятность случилась? — дрогнул Егор.

— Разве хорошее у нас бывает? Давай самого дож­демся. По телефону я так и не врубился. Чертовщина какая-то! Сам Соколов срочно в отпуск на материк за­просился. К бабке своей, в деревню, на Украину. Она — то ли ворожейка, то ли знахарка. Короче, из ведьма- чек. Он к ней мылится. Говорит, что достал Медведь. И не только его, но и начальника охраны, с которым отлавливали того пахана. Ерунда все это! Не может быть! Какой бы ни был тот Медведь, он уже мертвый. Что может сделать живому? Ну, присниться или приви­деться. Да и то мне кажется, Санька часто думает о нем. Меньше бы вспоминал, реже фантазии во сне являлись бы! Ведь кто нынче тот пахан? Сущий прах!

— А кто смеялся на рыбалке? Медведь? Челове­ческим смехом? Я сам слышал,— не согласился Егор и спросил,— что с начальником охраны? Он жив?

— Дышит. Куда денется? Но кто-то ранил его. А вот кто? Не поймали! Никого вокруг, ни единой живой души. А нож в ребре! До сердца на сантиметр не достал. Как понимаешь, ножи сами не летают. Кто-то метнуть дол­жен был прицельно...

— Где ж его припутали,— поперхнулся Егор.

— Не знаю, но только его. Ефремов нынче и по малой нужде один не выйдет, хотя он и раньше таким был. Трусоватый мужик,— сморщился Касьянов.

— Это тот, который на рыбалке с нами был? Во­лодя?

— Ты не путай! Володька — мужик-кремень! И Аф­ган, и Чечню прошел. Этот самого черта в бараний рог свернет. А начальник охраны — Ефремов, маленький мужичонка, но жадный и подлый. Давно б отделался от него Саня, но у Ефремова в области рука имеется волосатая. Другого давно б выбросили, ведь вон сколь­ко побегов пресечь пришлось. Все — его недосмотр, но работает. Хотя Соколов много раз просил заменить. Словно не слышат. А случись, не поймают беглецов, первым будет держать ответ Иваныч. Выбросят с ра­боты, да еще такое напишут в трудовую, что до конца жизни никуда не возьмут. Вот так-то оно!

— Я не понял, а кто ранил Ефремова? Зэки?

— Ну, не Соколов же! И не охрана! Понятно, кто-то из фартовых. Но не только сами, овчарки след не взя­ли. Нож обоссали и Ефремова вместе с ним.

— Не врублюсь. А где его накололи? — спросил Егор.

— Вот этого не спросил. Знаю, что Сашка в отпуск запросился сразу.

— Так ни его ранили!

— В него уже не промажут. Тогда некому будет ехать в отпуск. Защититься хочет бабкиным заговором.

— И он верит в него?

— Да кто знает? А может, и вправду поможет ста­рая? Ведь вот в семье Соколовых и дед, и отец, да и сам Сашка,— все живыми вернулись. Каждого пе­ред отправкой бабка заговорила. Вымолила у Господа жизнь для них.

— Испугался человек, потому в крайности ударил­ся! — сказал Егор.

— Я его не сужу. Не знаю, как поступил бы, ока­жись на его месте. Конечно, защищался бы до послед­него. А кто даром жизнь отдаст? Есть у него свой шанс, верит в него, пусть использует. Спокойнее жить будет.

— Скажите, Федор Дмитриевич, куда теперь де­нется нынешний наш начальник спецотдела? — спро­сил Егор.

— Переводят в распоряжение области. А куда имен­но, нам никто не станет отчитываться. Может, в госбез­опасность или внедрят куда-нибудь «уткой», а может, в налоговую или фискалом на фирму. Без дела не оста­нется,— глянул на Егора в упор и продолжил, иронич­но усмехаясь,— помнишь, последнюю проверку ваше­го отдела. Она была внезапной, область провела. Каж­дую бумажку проверили, все записи. Никто не знал о предстоящем. И не успели ничего спрятать. Так-то вот и нашли у него в столе тетрадку с компроматами на всех. На каждого. Долго проверяли, но ничего серь­езного не нашли. Иначе выводы давно бы сделали. А получилось, что он сам себе под хвост нагадил. Вот и убирают, потому что явно засветился.

До вечера оставалось много времени. Егор вернул­ся в кабинет, к своим делам. Вскоре приметил осведо­мительницу из зэчек. Женщина отчаянно жестикулиро­вала, просила немедленно принять ее.

— Засветила меня охрана, и опера подставили. Ра­зорвут бабы вечером, как только вернутся из цеха,— тряслась женщина.

— Что случилось? Расскажи спокойно!

— Я вам про наркоту сказала. Накол дала, где шмон провести. Но просила проверить всех, поголов­но, чтоб без подозрений. А опера прицельно искали и нашли. Только у нас с Дуськой не шарили. Та в боль­ничке уже неделю канает, а на мне всем бараком оторвутся. В клочья разнесут по углам и пикнуть не успею.