Станислав Золотцев - Камышовый кот Иван Иванович

…Во дворе дома Брянцевых не стало тише. Ставшему очень солидным псом Малышу принесла потомство весьма породистая лайка, отысканная Фёдором в райцентре. Щенок, который достался Брянцевым, в память о его бабушке был назван Джульбарсом… Малыш доволен жизнью. Вот только иногда с ним происходит кое-что неладное.

В полнолуние он бегает на то место, где когда-то встретил свой последний миг его камышовый товарищ по двору. Малыш садится на угоре, рядом с багровеющими в лунных лучах ноготковыми буквами, изображающими имя его погибшего приятеля — и громко воет на круглый блин, сверкающий в вечернем небе… Но потом пёс бежит домой, и всё приходит в норму.

Ване же Брянцеву, сочувствуя его горю, односельчане иногда поначалу советовали: «Сбегай-ка на челне в камыши — там ведь и впрямь должно проживать твоего кота потомство. Невжель он зря там холостяжничал каждую весну?.. А то возьми там какого малого котёнка, опять взростишь — и, глядишь, замена будет твоему Ван Ванычу…»

Но Ваня в ответ на такие советы и утешения скрипел зубами и отрицательно качал головой. Иногда говорил с горько усмешкой:

— Не, ребята, не будет ему замены. Такому второму коту больше не уродиться! А ежели у него там племя осталось, так что ж… Ежели хоть что-то своё он дитятам передал, вложил в котят своих — кровь сама скажется. Тогда его сыны аль внуки сами сюда и заявятся. Если, говорю, кровь позовёт…

Здесь можно бы и точку поставить.

Однако судьба нашего героя и впрямь была настолько необычной, такой удивительной, оставила после себя столько загадок, что и после его гибели эта судьба тоже самым нежданным и, можно сказать без преувеличения, дивным, волшебным образом отзывается в мире. Отзывается причудливым эхом в судьбах тех людей, среди которых вырос и жил этот кот.

Услышав это эхо, вы поймёте, почему в моём повествовании нужна ещё одна, последняя глава…

Начну это послесловие с того, что своих родителей да и многих земляков сильно удивили младшие дети Брянцевых. Удивили их Вера и Федя резкими поворотами своих юных судеб — поворотами, которые они совершили сами, своей волей, без чьего-либо совета или нажима.

Восходящая звезда отечественной математики перевелась в питерский университет — но на заочное отделение. Вернулась жить в Старый Бор — и «пробила», очаровав нескольких меценатов, школу юных математиков в райцентре. Её она одна и ведёт. Иногда слышит за спиной что-либо вроде: «Дура, могла бы за границей альбо хоть в Москве учиться да лопатой валюту грести. А она тут с местным начальством лается да вместе с матерью в навозе роется… Ну, не дура ли?!»

Вера не обижается, слыша такое. Улыбается, пожимает плечами и флегматично говорит: «Что ж, они по-своему правы. Я действительно дура…»

Тасю же очень беспокоит, что её дочь, находясь в том возрасте, когда она, Тася, уже была матерью, и не помышляет о замужестве. Хотя даже по словам тех же любящих позлословить на её счёт землячек, дочка Брянцевых выросла «царь-девицей».

Не так давно в её математической школе провёл несколько уроков её английский знакомый, молодой аспирант одного из оксфордских колледжей. Вообще-то он приехал не в Россию: ему надлежало целый месяц разбираться с молодыми дарованиями в соседнем, теперь совершенно суверенном прибалтийском государстве, куда ещё лет десять назад люди с талабского русского берега ходили на моторках и катерах в гости к родственникам. Теперь это государство непременно хочет готовить свои научные кадры только за океаном, на худой конец — в Западной Европе. Вот и отбирал Верушкин английский знакомец наиболее перспективных студентов-прибалтов для обучения в Оксфорде. Но, зная, что рядом, в десяти верстах, на русском берегу озера живёт девушка-математик, столь понравившаяся ему несколько лет назад во время олимпиады в Лондоне, он решил немного продлить свою зарубежную поездку. С чисто английским хладнокровием преодолел все погранично-визовые формальности — и вскоре испытал немалое потрясение, увидев, что его юная русская коллега за несколько лет превратилась в настоящую прекрасную юную леди. В первые минуты их встречи оксфордский аспирант не мог говорить даже на своём родном языке. Но Верушка, чмокнув его в щёку, тут же на этом самом языке выразила уверенность в том, что её уважаемый коллега посетит созданный ею в провинции центр просвещения. Сами понимаете, каков был ответ потомка Ньютона…