Мануэла Гретковская: Женщина и мужчины

Клара склонилась над мужем. Тот силился поуютнее устроиться на мягком удобном диване и в собственном сне, в котором он подобно ныряльщику, принимая различные позы, мог преодолевать любые препятствия и даже сопротивляться собственным малоприятным мыслям, проплывавшим в его голове. Клара подняла с пола одеяло и прикрыла худощавое, спортивное тело мужа, слегка приобняв его, чтобы он снова не сбросил с себя то ли эту теплую шерсть, то ли ее, Кларины, руки. На какое-то мгновение, придерживая одеяло, она задумалась, сколько в этом жесте нежности, а сколько – насилия. Хватит ли ей сил и дальше быть домашним черлидером, всякий раз поощряющим мужа к сексу, к разговору, к прогулке?

– Уже шесть. Ты идешь со мной? – У нее заболели руки, и она отпустила покрывало.

– Погаси свет. – Он спрятал лицо между подушек.

Точно так же он прятался от действительности, проникая в ее влагалище. Вероятно, только тогда они и были по-настоящему близки – два нагих тела, потерпевших в любовной катастрофе и выброшенных на супружеское ложе, словно на пустынный берег. Пошла ко дну вся их прежняя жизнь, куда-то подевались общие друзья, остыл когда-то теплый дом…

– Я вернусь, – сказала она, поднимаясь. Хватило бы и этих слов, но она добавила: – Вернусь еще до полуночи.

Клара выключила ночник, свет которого был настолько слаб, что она невольно подумала, что он и сам бы скоро угас и опал из-под абажура, как опадают пожелтевшие от холода листья… В квартире воцарился густой зимний сумрак, и только гладь пола, слегка освещенная огнями с улицы, всякий раз подрагивала, когда за окном проезжал трамвай.

Перед зеркалом в прихожей Клара еще раз прошлась щеткой по своим ровно подрезанным волосам, которые на шероховатой ткани белого пальто выглядели особенно блестящими. Она направилась к двери, чувствуя, как стук ее каблуков поглощают мягкие черешневые доски. Такой пол она предпочитала новомодному ламинату, напоминающему своей безупречностью искусственные зубы. Для Клары всегда было хорошо лишь то, что естественно и безопасно. Поэтому семь лет назад она перестала быть хирургом.

– Подпишите же! – просила Клара пациента, извивающегося от боли.

Она была почти уверена, что у него прободная язва, но еще раз просмотрела бумаги больного.

– Пан Дарек, через неделю у вас день рождения, вам исполнится всего лишь тридцать пять.

Было четыре утра, заканчивалась ее вторая ночь дежурства в приемном покое, и говорить ей было так же трудно, как ему – слушать.

– Все заживет, – продолжала Клара, – вы еще гулять и кутить будете!..

Она утерла пот с его лица и едва успела отскочить, прежде чем он, кашлянув, брызнул кровью. Санитар силой воткнул ручку в его стиснутый кулак.

– Вот здесь. – Он пододвинул бланк, удостоверяющий согласие на операцию. – Слушайтесь врача.

Больной швырнул ручку в окно. Сухощавый, почти мальчишеского сложения, небритый явно несколько дней, с лопнувшими от натуги и боли сосудами в глазах, он выглядел как злой и вместе с тем испуганный старичок.

– Где его жена? Кто-то был дома? – Клара только что получила результаты анализов из лаборатории. У больного, как она и предполагала, было внутреннее кровотечение. Ему срочно требовалась капельница.

– Жена не смогла приехать, – пробубнил врач «скорой», собираясь ехать на следующий вызов.

– Он что-то говорил… Говорил, что они в ссоре, – вспомнил санитар.

– А почему он в костюме на голое тело? – Клара помогла сестре снять с больного черный нарядный пиджак.

– Сам так. вырядился, – пожал плечами санитар.

Клара уже не уговаривала больного в надежде, что, услышав лязг хирургических инструментов, он сам поймет, что фехтует со смертью.

До конца дежурства оставалось три часа. Клара приняла женщину с отравлением, парня с переломом… «Надо узнать, как там пан Дарек в операционной», – подумала она, и в этот момент в комнату вошел анестезиолог.

– Клара, он отказывается. Наотрез. «Нет, потому что нет».

– Он еще не…

– Все еще в сознании, сукин сын.

– Он что, свидетель Иеговы? [1] Свидетелям Иеговы их религиозная доктрина запрещает переливание крови и некоторые другие виды оперативных вмешательств. (Здесь и далее примеч. пер.)

– Да нет, просто уперся. Мы уже и психиатра вызвали.

– Замени-ка меня на пять минут. – И Клара бросилась к открывающемуся лифту, набитому инвалидными колясками.