Мануэла Гретковска: Метафизическое кабаре

И что так мучить старика? Да еще в праздник! Лучше бы снять с него тиару, подвязать слюнявчик под опадающий подбородок. Лысый, розовенький, похрапывает. Я бы и сама давно пошла спать, если бы не фильм с Мэрилин Монро после рождественской мессы.

Баюшки-баю, Папа. О Господи, что за типы стоят у алтаря! Элегантные, в черном. Дипломаты. У этой такие длинные золотые серьги — кажется, что из ушей гной течет.

Нужно поменять дневник. Куплю новую тетрадку из веленевой бумаги, а вместо ручки — перо. Жизнь должна быть ручной работы, аутентичная — не фотокопия чужих мечтаний. Я пошлю его на конкурс (под названием) «Дневник красоты» в свой любимый журнал.

Мне бы надо было засушить цветы из свадебного букета, но я его не ловила. Элька цветами прикрывала живот, а белое платье и без того полнит. У меня время есть, мне двадцать четыре года. До климакса двадцать шесть лет. Я хорошо зарабатываю, работаю с интересными людьми; впрочем, в рекламе всегда интересно. К тому же два года, назад в Кельцах я стала Мисс региона. Но я умею быть скромной. Это заметил на свадьбе кузен Эльки — режиссер. Сказал: «Какая красивая и скромная! Это слишком прекрасно». Хотел договориться о встрече, якобы у него для меня есть роль. Ищет привлекательную любительницу.

— Любительницу чего? — спрашиваю, заподозрив, что секса. Известное дело, киношники. Профессионалки дороги. Парнишка растерялся, выглядит, как десятиклассник. Полянский тоже выглядел мальчишкой, даже после сорока. Хороший знак. Взял мой адрес, чтобы прислать сценарий. Элькина сестра напилась и ко всем приставала: «Кем были Рахиль и непорочные жены, с которых надо брать пример? (Ксендз говорил об этом во время венчания.) Как это делали святые жены? А вообще они это делали?»

На шее у нее морщина, как нарезка, опоясывающая горло. На эту смазанную жиром нарезку навинчена вертлявая голова со сверлящими глазками. Я рано вернулась домой. Лучше выспаться и выглядеть прилично, без синяков под глазами и помятой физиономии после свистопляски до утра.

Моя мать любила ночную жизнь. Ей еще нет шестидесяти, а она уже старушка. Конечно, болезнь старит. Она живет в хорошем интернате. На это уходит вся военная пенсия, оставшаяся после отца; брат что-то присылает из Германии. Когда я закончила лицей, он звал меня к себе в Берлин. Его бросила жена, и он со злости назвал свой гриль-бар ее именем: «Мариола». Я должна была быть там продавщицей. «Мы создадим семейную империю», — сулил он. Я предпочла окончить курсы секретарей, потом, может, поступлю в институт. Пока я раздумывала, он уже завел новую жену — кассиршу. Я тоже скидываюсь на маму, особенно сейчас, в праздники. Ездила к ней в Кельце с корзиной фруктов и сладостей. Корзины для персонала — вместе с 1000 злотых. Мама, отклеивая языком от зубов ириски, все спрашивала: «Так в этом году тоже будет Рождество? Надо же, вот неожиданность!»

В варшавском поезде вместо стука колес мне все время слышалось: «Надо же, вот неожиданность».

Хотела писать дневник для конкурса. Но он будет не о красоте — о сексе.

Смех прибавляет красоты. Лежа на Новый год со спящим голым Мишкой (копирайтер с моей работы), я поняла, что мужик — это самое простое обслуживающее устройство: всего один рычаг.

Мишка — это так, ничего серьезного. Он впадает в роман, как в спячку: что-то бормочет, обещает, утром просыпается и ничего не помнит. Сфотографировал меня и послал снимки в «Плейбой». Знакомый из рекламы, работающий в редакции, сказал, что фотки понравились. С фигурой порядок, а в лице что-то им не подходило. «Не во вкусе „Плейбоя“, слишком интеллигентное», — утешал меня Мишка. Если им понадобятся снимки, где я не совсем голая, почему бы и нет? Женское тело прекрасно. Я бы подработала: квартира с каждым кварталом все дороже. Я нашла удобную однокомнатную в центре, в Муранове. Хозяин является только за деньгами, ни во что не суется. На пороге берет конверт, пересчитывает и исчезает. Модели зарабатывают целое состояние.

Сегодня звонил режиссер с поздравлениями. Выслал сценарий и ждет моего ответа. Независимый, перспективный фильм о молодежи. Ему импонирует моя индивидуальность.

— Я разглядел твою натуру. Снаружи простота, очарование. Внутри кайф, темперамент торнадо.

Разглядел? Не знаю. Но что-то там увидел.

Ленч с копирайтерами. Они думают, я была целкой и Мишка меня сломал. Раньше я не замечала, что из этого кретина вытекает кретинизм. Мы сидели в новом, модном кабаке. Деревянные столы, нетесаный пол, пустота на стенах. Мне понравилось. Надо так обставить квартиру. Снять чертовы хозяйские картинки.