Димфна Кьюсак - Жаркое лето в Берлине

– Положение становится настолько неприятным, что мне остается только извиниться перед доктором Гейнц и предложить ей уйти отсюда вместе со мной.

– О нет! Подождите! – Джой стояла лицом к лицу перед двумя солидными женщинами, и Стивену она показалась такой хрупкой, как веточка ивы, которую они могли сломать. Он с удивлением наблюдал за ней, даже Энн перестала плакать и, открыв рот, с любопытством смотрела на мать.

– Должна сказать, я никогда бы не позволила вам оперировать Энн, будь вы даже единственным доктором на свете. Я никому не позволю производить эксперименты над моим ребенком.

Доктор Гейнц побелела как полотно, вцепившись в плечо Берты, от ее заносчивости не осталось и следа.

– Как смеете вы… – Берта замахнулась, чтобы ударить Джой.

– Не смеешь! – прикрикнул на нее Стивен. – Она тебе не Юлиана.

У Берты вырвалось словцо, незнакомое Джой. Затем она повторила:

– Как смеете вы говорить…

Джой подошла к ней вплотную.

– Как посмели вы привести к моему ребенку убийцу? Как смели вы подумать, что я разрешу дотронуться до моего ребенка этой твари? Ведь она была приговорена к двадцати годам тюрьмы за преступления, совершенные в Равенсбруке! Вы такая же дрянь, как и она!

Она услышала, как ахнул Стивен, уголком глаза увидела, как он положил Энн в постель. В одно мгновение он очутился возле нее, когда она замахнулась на отпрянувшую от нее Гейнц.

– Что касается вас, фрау Лена Нейберт, я отказываюсь называть вас врачом – вы убийца, вы уничтожили тысячи людей, вы грязная, запятнанная кровью садистка, вы гнусная тварь! Вам не место среди врачей, даже на бойне вам не место. Вон отсюда!

– Так это правда, Берта? – спросил Стивен.

– Отказываюсь отвечать на подобную клеветническую чепуху. – И Берта хотела пройти мимо него, но он схватил ее за кисть руки и притянул к себе.

Они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза.

– Фу! – Он отшвырнул ее от себя, она захныкала, потирая сжатую до синяка руку. – По твоему лицу вижу, что это правда. А теперь вон отсюда обе! Я не ручаюсь за себя, хоть вы и женщины.

Они выскочили из комнаты, как перепуганные овцы. Оказавшись за дверью, Гейнц пришла в себя, и ее лицо исказилось от ярости.

– Я привлеку вас к суду за оскорбление! – громко сказала она и повторила это по-немецки. Джой, провожавшая ее до дверей, крикнула ей вслед:

– Пожалуйста! С превеликим удовольствием разоблачу вас и ваши преступления перед всем миром.

Шарлотта подозрительно быстро пришла от матери.

– Фрау приглашает мисс Анну выпить с ней молоко.

Энн, уже вполне придя в себя, помчалась доложить о разгроме своих врагов.

Джой, закрыв дверь, упала в изнеможении на диван. Стивен стоял перед ней совершенно ошеломленный.

– Где и когда ты об этом узнала?

– Сегодня утром от Брунгильды.

– Кто такая Брунгильда?

– Дочь профессора.

– Не знал, что ты знакома с его дочерью.

Джой устало вздохнула.

– Я тебе солгала.

– Что-о?

– Узнав, что профессор болен, я пошла его навестить. А ты думал, что я бегаю по магазинам с Луэллой. Он был при смерти; он попросил меня поиграть, и я осталась. В ту ночь он умер.

– А сегодня ты опять была там?

– Да.

– Зачем?

– Мне показалось, что Брунгильда что-то знает о твоей семье. А возможно, и о тебе.

– Обо мне?

– Не о тебе лично. Она была на принудительных работах в Освенциме на фабрике твоего отца.

Стивен круто повернулся, подошел к окну. Когда он опять посмотрел на нее, на его лице была написана мука, как и в прошлую ночь.

Он склонился над ней.

– Клянусь жизнью наших детей, Джой, я не знал, что мы докатились до этого, – хриплым голосом сказал он.

– Верю тебе. Пусть и докатились, это не имеет значения: прошлое предано забвению как для меня, так и для тебя.

– А эта Гейнц? – помолчав, спросил он.

– Она была врачом вместе с Оберхойзер и еще одной женщиной в Равенсбруке. Туда была отправлена «для экспериментов» Брунгильда. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом.

Усталость уносила ее на своей волне.

Стивен сел рядом с ней, обнял ее, прижался губами к ее волосам.

– Прости меня, дорогая. У меня сложилось о тебе ложное представление.

– Мы не поняли друг друга.

Он поцеловал ее, и она почувствовала, что их настоящая любовь только начинается.

А там, внизу, по дорожке сада, взметая гравий, отъезжал «фольксваген» доктора Гейнц.

Стивен подбежал к окну:

– Уехала вместе с Бертой.

Они стояли молча, вдыхая запах дождя и свежевспаханной земли, куда садовник пересаживал цветущие астры.