Димфна Кьюсак - Жаркое лето в Берлине

Исчезла напряженность Стивена, вызванная последними неделями путешествия из Коломбо. Он снова был самим собою, Стивеном, которого Джой знала дома и который наконец обрел самого себя. И Джой почувствовала, что ее сердце бьется в унисон с сердцем матери Стивена.

Киносеанс закончился показом художественных кадров, которые он сделал для собственного удовольствия.

– Для любителя Стивен и в самом деле хороший оператор, – с гордостью сказала Джой. – Он только злоупотребляет «эффектами», из-за них нас не видно на снимках!

– Да! – сказала мать. – Таким он был в детстве. Когда он поехал с дедушкой в Мюнхен для поправки после перенесенного ревматизма, я подарила ему фотоаппарат. Он просто-таки изощрялся в снимках, кажется, их называли «трюками», и мы были уверены, что в нашей семье подрастает будущий кинооператор.

– Ты никогда не рассказывал мне об этом, Стивен, – укоризненно сказала Джой, не желавшая упустить ни малейшего события из его детства.

– Я об этом совсем забыл, – вспыхнув, смущенно ответил он.

– Что в этом удивительного, – сказала мать. – В Австралии произошло столько замечательных событий, не мудрено, что он забыл свое прошлое.

И она, положив руку на его колено и слегка пожав его, улыбнулась сыну своими любящими глазами. Но румянец уже сбежал с лица Стивена. Он опустил глаза на ковер, и морщина снова прорезала его лоб.

Мать вопросительно взглянула на Ганса. Он встал.

– Хочешь посмотреть котят, Энн? – шепнула она. Энн с восторгом отнеслась к этому предложению и вышла с Гансом из комнаты.

– А теперь, – сказала мать, – я хочу передать вам нечто такое, чего я никогда не могла бы доверить почте.

Одна ее рука покоилась на плече Джой, другой она держала Стивена под руку.

Они вошли в ее просторную спальню с балконом, выходящим в сад.

– Открою вам тайну, но прошу вас, никому об этом ни слова. – Она отодвинула в сторону висевшую на стене картину, за которой скрывалась дверка небольшого сейфа.

Джой с интересом наблюдала.

– Мне кажется, – сказала она, – будто я участвую в киносъемке какого-то исторического фильма!

– Мне и самой от этого не по себе, – заметила мать. – Этот сейф установил отец моего мужа еще задолго до того, как я поселилась в этом доме. Но сейф современной конструкции. Меня пугает мысль, что может настать время, когда мне понадобится срочно вынуть что-нибудь отсюда, а я забуду шифр.

Она открыла дверцу сейфа и, вынув серебряный ларец для драгоценностей, поставила его на стол. Ларец был с резьбой тончайшей работы и усыпан бирюзой. Джой пришла в восхищение от подлинного произведения искусства.

– Старинная вещь, – сказала мать. – Ларец вывезен прадедом, Стивена из Запретного Города при разгроме Пекина во время боксерского восстания, но мне приятнее вспоминать о его подлинном происхождении.

Открыв ларец, она вынула массивное кольцо с печаткой и протянула его Стивену. – Перед смертью твой дед завещал тебе это кольцо. Носи его и помни о своем дедушке. Он был достойный человек.

Стивен взял кольцо и надел его на палец.

– Достойный человек! Всем хорошим, что есть во мне, я обязан ему и тебе.

– А это вам! – И она надела на руку Джой браслет тонкой работы, усыпанный изумрудами. – Это браслет моей матери. А вот и серьги к нему. Не зная, любите ли вы зеленый цвет, я сомневалась, понравится ли вам браслет. Когда я еще девочкой училась в Англии, существовало поверье, что зеленый цвет приносит несчастье. Я была обрадована, увидев вас в зеленом костюме.

– А вот здесь кое-что для моей маленькой Анны. Я сама ей это подарю. А другой возьмите для Патриции. – И она положила на стол два растягивающихся золотых браслета.

Джой хотела поблагодарить, но, к своему удивлению, не могла сказать ни слова. Какой-то клубок застрял в горле. Она молча коснулась губами щеки старой женщины.

Мать крепко прижала ее к себе и, глядя ей в лицо, сказала:

– Не вам благодарить меня, это я должна благодарить вас: вернув моего сына к жизни, вы продлили мою жизнь.

На ее глазах блеснули слезы. Поставив ларец в сейф, она закрыла дверцу, повернула ручку и водворила картину на прежнее место.

– А теперь я, пожалуй, немного отдохну до ужина. Я нынче много волновалась.

У двери Джой обернулась: Стивен крепко обнял мать, как и при их встрече.

И когда он вошел вслед за Джой в комнату, глаза у него были подозрительно красными, и, прежде чем заговорить, он громко высморкался, но Джой и виду не подала, что она это заметила.