Димфна Кьюсак - Солнце – это еще не все

– Эти люди, Мартин, коммунисты! – закричал фон Рендт. – Все до одного!

– Я тоже так думаю.

Бранкович посмотрел на Белфорда и сокрушенно покачал головой.

– Вы умный человек, мистер Белфорд, и вместе с тем вы слишком легковерны. Я уже достаточно пожил в этой стране и знаю, что коммунистами тут называют всех, кто борется с нацизмом. Вы пожилой человек и помните, как в тридцатых годах называли всех противников Гитлера. Мы не коммунисты. Если бы мы были коммунистами, мы бы жили каждый в своей стране и помогали бы создавать там коммунистическое общество.

И неожиданно для самого себя Мартин поверил ему. Он сказал, взвешивая каждое слово:

– Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Я всем вам искренне сочувствую. Я решительно осуждаю то зло, какое было причинено вашим близким, но вместе с тем я убежден, что ваши страдания и ваши двадцатилетние поиски сделали вас одержимыми; вот почему вы принимаете невинного человека за того преступника, искать которого у вас есть все основания. История правосудия полна случайных совпадений, основанных на ложном сходстве.

– Вас трудно убедить.

– Я юрист. Если бы я был судьей и вы бы обратились ко мне с этим делом, я бы в первую очередь спросил вас, почему вы не используете законные пути для передачи его суду в Западной Германии?

Выражение лица Кеппеля изменилось.

– Либо вы плохо информированы, либо вы просто не хотите этого знать. Западногерманские суды всех инстанций заполнены бывшими нацистами. Вы юрист, мистер Белфорд, и следили за Нюрнбергским процессом, и вам следовало бы иметь «Коричневую книгу» [36]. Но, очевидно, ее у вас нет. Фамилия, номер нацистского билета, занимаемая теперь должность, адрес – все это можно найти в библиотеке любой крупной газеты мира. А какой приговор могут вынести западногерманские суды? Недавно в Брауншвейге судили четырех эсэсовцев, виновных в убийстве более десяти тысяч человек. Их приговорили к четырем-пяти годам тюрьмы! Несколько месяцев назад эсэсовец, виновный в массовых убийствах в Италии, – кстати, он был приятелем этого человека, – был освобожден под залог в шестьдесят тысяч фунтов стерлингов с лишним. Откуда у него такие деньги? Мы знаем откуда – от тайной нацистской организации, которая внесет залог и за этого человека, ведь у него много друзей среди бывших нацистов, занимающих сейчас высокие должности, – гитлеровских судей, гитлеровских адвокатов, гитлеровских чиновников. К тому же фон Липах из богатой семьи… Нет, мы не такие дураки! Двадцать лет мы искали этого человека, так же как израильтяне Эйхмана.

– Одно я знаю твердо, – возразил Мартин. – В нашей стране такие вещи случиться не могут.

– Вы в этом уверены? – Бранкович изумленно поднял брови. – Для юриста вы слишком наивны.

Элис почувствовала приступ тошноты. Она инстинктивно кинулась к двери. Морской бриз охладил ее пылающее лицо; она оперлась о перила причала и стала глядеть на отражение бортового огня «Керемы», которое извивалось, точно зеленая змея по воде, и на кружевные полосы пены на крохотном песчаном пляже.

Она не могла поверить, что они отнимут у нее Карла, оставив ее в одиночестве доживать бесплодные годы. И она вцепилась в перила с мольбою: «Господи, прости меня, если моя любовь к Карлу – грех. Сделай что-нибудь, спаси его! Ты знаешь, я не могу без него жить».

По воде пронесся стук мотора, она увидела ритмичное покачивание топового огня и подумала: «Если я закричу, лодка подойдет». И Элис готова была уже крикнуть, но спохватилась. Эти люди убьют Карла, им дела нет до того, что будет с ними самими, а Карл умрет из-за какой-то ужасной ошибки Но как заставить их понять?

Тяжелые удары далеких волн казались ей ударами ее пульса. Время тянулось бесконечно. «Керема» мерно покачивалась, и казалось, что звезды покачиваются вместе с ней. Тихо качались темные силуэты деревьев на берегу. Покачнулся весь мир. В нем не было ничего прочного – даже перила, за которые она держалась, раскачивались в такт покачиванию яхты.

Чья-то рука проскользнула под ее локоть.

– Пожалуйста, вернитесь, мисс Белфорд, – мягко сказала Мария, но рука, сжимавшая ее локоть, была как тиски.

– Нет! – беззвучно крикнула Элис в ночную тьму и послушно пошла за Марией в сарай.

Там все было по-прежнему, словно время остановилось.

– Вам придется убедить меня в том, – говорил Мартин, – что фамилия этого человека фон Липах, поскольку он это отрицает. В нашей стране около двух миллионов иммигрантов, почему вы выбрали именно его?