Дмитрий Добродеев - Путешествие в Тунис

— Товарищ Ленорман! Засиживаться не время! Вы — ценный интеркадр! Прямо в бой! Завтра в 8.00 с Казанского вокзала отходит в агитрейс бронепоезд «Красный безбожник». Прошвырнемся по Южной Орловщине. Во главе — ваш верный слуга. Будут спецы по религии, естествознанию и исткомдвижу. Листовки, плакаты, наглядные схемы. Ваш козырь — разоблачение библейских мифов. Безбожие, аморализм и просвещение.

— Только про Сада — ни гугу! — подмигнул, прощаясь, Рачковский. — Мы ценим его роль в борьбе с тиранией, однако при социализме ему делать нечего. Это исторически обреченный экземпляр. Да-с. Получите у Маши пайку, а завтра извольте быть как штык. Прощайте, милостисдарь!


На улице было пусто, от голода живот сводило. Не зная, где приткнуться с пайкой, барон сошел в подвал с надписью «Жарптица. Клуб унижамбистов».


Там было пусто, царил полумрак, а на освещенной эстраде стоял поэт в цилиндре:


— Не так! — крикнул другой поэт.
 — И с туеском березовым по склонам


Сосед-матрос затопал ногами: «Прочь со сцены!»

Поклонница вышла на эстраду, встала на колени, поцеловала бледные пальцы поэта.


— Ну, как тебе наша Россия? — произнес кто-то сбоку. Ленорман поперхнулся: жирный тип с волосами до плеч тянул из кружки фирменный напиток «Русь»: самогонка с сахарином и квасом.

— Любуешься на судороги русской души? Ну ничего! Скоро проскачут монгольские лошадки наши по притихшим городам вашим, скоро раздастся истошный азиатский крик над бюргерскими норами. И поймете вы, что такое космический ужас и холод во всех членах.


— Чего пристал к нему, Бегемот? — Матрос пододвинулся, положил маузер на стол. — Иван Вольный. Балтиец. Брал Зимний. Ученик Бакунина с Кропоткиным, гроза московских проституток.
 С кем имею честь?


— Барон Ленорман.

— Какими судьбами?

— Добровольно.


— И с какой целью?

— Читать лекции по атеизму.


— Был у вас удивительный мужик, маркиз де Сад. — сказал матрос. — Идею воли двигал он до точки. Но пал жертвой бездушной бюрократии.


— Донасьен Альфонс Франсуа, граф де Сад, более известный под именем маркиза де Сада, — важная тема моих исследований.


— Тогда иди за мной, браток! Покажу тебе садизм. — Играя маузером, матрос пошел вперед, за ним — барон. Прошли по коридорчику, поднялись по скрипучей лестнице.


Комнатка с зелеными обоями, полуспущены жалюзи, широкое канапе. На нем сидели Варя с Галей. Варя, в чем мать родила, играла на гитаре; Галя, в исподней юбке, подпевала:


— А ну-ка, Галка, — сказал Вольный, — позови еще подруг. У нас гость. А вы садитесь, барон!

Вольный велел дамам замолчать, положил маузер на стол и зажег свечу.

— Начинаются пляски плоти! Вакханалия чувств, анархия половых явлений! — он приказал им развернуться и стал переходить от одной к другой, поочередно выкрикивая имена:

— Це Варя, це Галя, залеточка Даша, Парасковья-дролечка, а с Лушечкой не спорится.

Потом пошел по новой.

Ленорман подумал: «Французы говорят, а русские доводят до конца».

— Прощаюсь с девочками! — крикнул Вольный, подходя к Варе. — Пора на юг! Альянс с большевизмом пошел вкось. Напрасно брал я Зимний. Ильич велел отдать столицу напрочь! Давай, барон! Покажи размах Европы!


Придя в отель, ошарашенный Ленорман достал бумагу, карандаш и начал излагать. Удивительную историю маркиза де Сада. 
Спецпросьбу анархиста Вани Вольного.

.
..Есть люди, жизнь которых отдана идее. Идея подчиняет тело, которое летит подобно метеору. В пространстве ночи. Таков маркиз де Сад (1740–1814), распутник и визионер. О детских годах его ничего не известно.
 Юношей принял он участие в Семилетней войне, затем вернулся в Париж. Там женился он на девушке из знатного дома, которую вскоре бросил. В 1767 году он получил все титулы отца, дипломата Жана-Батиста Франсуа Жозефа, и подал в отставку. Спокойная жизнь уготована была ему, но недолго пробыл он в родном поместье…