Клас Эстергрен - Джентльмены

Однажды утром мы читали об ужасной катастрофе, которая случилась на крыше небоскреба в Нью-Йорке. На этой крыше стояла масса людей, которых должны были доставить в аэропорт Кеннеди. Внезапно вертолет, уже почти опустившийся на крышу, накренился от порыва ветра, и лопасть пропеллера врезалась в людскую массу. Кого-то разрубило вдоль, кого-то поперек, некоторым просто перерезало горло. Говорили, что одна из голов упала на тротуар в нескольких кварталах от места происшествия, люди падали в обморок, один ортодоксальный еврей пережил видение, сошел с ума и вырвал себе бороду, а один ушлый предприниматель сорвал куш года, мгновенно распродав все старые бинокли любопытным, желающим проследить за судьбой упавшей головы.

Для Генри все это было слишком.

— Нет, ты можешь это представить?! — вопил он, меряя шагами кухню. — Голова плюхается на тротуар, прямо тебе под ноги! Отрезанная голова. Представь себе выражение лица. Ручаюсь, что сперва голова стукнула по башке Лео, а потом уже упала посреди улицы. Говорю тебе, он притягивает все несчастья. Ты его не знаешь, но я-то знаю.

Генри покраснел от возбуждения и успокоился, лишь сунув голову под кран с холодной водой. Все как рукой сняло.

— Кстати, насчет Лео, — спокойно произнес он. — Надо сделать ход за эту неделю. Лео играет в шахматы по переписке со старичком по фамилии Хагберг, который живет в Буросе.

— Ясно.

— Он главный бухгалтер и настоящий шахматный маньяк, он ведет партии, разбросанные по всему нашему полушарию. Только этим и живет. Если Лео о ком-то и думает, то об этом старике, и теперь, когда его нет, надо держать марку. Но я ничего не понимаю в шахматах.

— Я тоже.

— Вот черт! — пробормотал Генри. — Черт побери. Ну да ладно, одна голова хорошо, а две лучше. Пойдем-ка сделаем ход.

Мы вошли в гостиную, где возле телевизора красовался столик из палисандрового дерева, взяли пару стульев и присели рядом. Генри зачитал схему хитроумного хода, присланную шахматным маньяком и главным бухгалтером Хагбергом из Бороса, после чего мы переставили его черного коня, констатировав собственное плачевное положение.

— О чем я только думал! — смущенно пробормотал Генри. — Хагберг, кстати, и не знает, что вместо Лео играю я. Если бы узнал, умер бы, наверное, от унижения. Он, кстати, пока сделал всего два хода.

— Это безнадежно, — сокрушенно произнес я.

— Нет ничего безнадежного, Класа, — возразил Генри. — Есть сигарета?

Мы закурили, уставившись на чертова коня. И вскоре, в результате мучительных размышлений, пришли к выводу, что наш единственный выход — рокировка. Генри напечатал схему хода на пишущей машинке — его детские каракули могли вызвать подозрения у главного бухгалтера, — и положил письмо в холле, среди прочих, ожидающих отправки.

Потом мы разошлись по своим углам в квартире. Генри собирался упражняться в игре на рояле, я же уселся в библиотеке с дешевым изданием «Красной комнаты» и красным карандашом наизготовку. Я планировал как следует поработать над проблематикой произведения.

Так мы и проводили утренние часы до предобеденной встречи в холле. Там Генри открывал ящик буфета, где лежала пара десятков книжечек с обеденными купонами.

— Только без вопросов, — говорил он, протягивая мне одну. — Одна пачка в неделю, без спиртного и без вопросов.

— Слово джентльмена, — торжественно обещал я.

Мы нередко ходили в обеденный ресторан «Костас» на улице Бельмансгатан. Там обычно можно было встретить всю честную компанию: Воровскую Королеву, Грегера и Биргера из «Мёбельман», галеристов, Сигарщика и Павана. Приятная атмосфера и вкусная еда заслуживали отметки в путеводителе для туристов.

В октябре я вновь обрел себя как личность и гражданин. Полицейское расследование и зондирование, проведенное страховой компанией, дали приблизительно одинаково благоприятные результаты в отношении Класа Эстергрена, в дальнейшем именуемого Обворованный. Проворный и бодрый страховой агент позвонил мне, чтобы сообщить, что пока мне полагается частичная выплата в размере десяти тысяч крон. За этим последовали сообщения от прочих государственных учреждений, выписавших мне новый паспорт, удостоверение личности и прочие документы, отправившиеся из моего дома на черный рынок. Часть страховой суммы покрыла налоговую недоимку и прочие неприятные задолженности, но и осталось немало. Мы решили отпраздновать это дело. На рынке продавали омара, и Генри, отправившись на разведку, вскоре вернулся от знакомого торговца с тремя живехонькими, черными, как ил, здоровяками, которые агрессивно ощупывали деревянный ящичек своими усиками.