Array Сборник: Джентльмены против игроков

Сапер – псевдоним (впрочем, даже не совсем псевдоним) Германа Сирила Мак-Нейла, а Бульдог Драммонд – центральный персонаж этого автора на протяжении добрых семнадцати лет, с первых месяцев большой литературной славы, обрушившейся на Мак-Нейла в 1920 году, до его смерти в 1937-м. И писатель, и его литературный герой – люди весьма своеобразные: приключения Драммонда, несмотря на их бешеную популярность вплоть до 1950-х годов, вот уже многие десятилетия не переиздаются из-за сугубой неполиткорректности.

Мак-Нейла и вправду частенько «заносило», пусть не в этом конкретном рассказе, а главным образом в романах («бульдожья» серия включает свыше двух десятков романов – и лишь считанные рассказы). Строго говоря, многие британские писатели, активно работавшие в ту пору, демонстрировали довольно-таки высокий уровень ксенофобии – расовой, классовой и национальной. На уровне «бытового шума» он присутствует и у тех, от кого, казалось бы, этого совсем не ждешь: у Честертона, Агаты Кристи – по крайней мере, в ранних ее вещах… После Второй мировой войны у нее, как и у большинства ее коллег по перу, мировоззрение существенно изменилось; надо думать, и Мак-Нейл, доживи он до этих лет, совершил бы подобную эволюцию, но, может быть, в меньшей степени. Ведь ему и в 1920-х – 1930-х годах частенько случалось выходить далеко за пределы общепринятых в ту пору норм корректности. За это его, конечно, хвалить не приходится, однако можно найти если не оправдания, то смягчающие обстоятельства.

Суть в том, что для Мак-Нейла именование «Сапер» – даже не псевдоним, а фронтовая специальность времен Первой мировой войны. Перо ему впервые довелось опробовать во время вынужденных отпусков: то по ранению, то после отравления ядовитыми газами, последствия которого ощущались на протяжении всей его жизни и в конце концов преждевременно свели его в могилу… Офицерам-фронтовикам, согласно правилам британской армии, не разрешалось публиковаться под своим именем, так что лейтенант, а потом и капитан Мак-Нейл выбрал «окопную маску» соответствующего профиля.

Такая биография позволяет снисходительнее относиться к тому, что современники называли «вспышками агрессивного патриотизма». Добавим, что биографии у автора и персонажа во многом совпадают: капитан Хью Драммонд по прозвищу Бульдог (если уж вцепится, то не отпустит) воевал в инженерных войсках на самом переднем крае, неоднократно был ранен, получил очень высокие награды, присуждаемые именно за личное мужество в бою (ордена «Военный крест» и «За выдающиеся заслуги»: сам Мак-Нейл, по правде говоря, удостоился лишь первого из них), а после войны заскучал – и… Вот тут обозначается основное расхождение: Драммонд собрал фронтовых друзей и организовал детективное агентство, специализирующееся на поимке не обычных преступников, а главным образом вражеских агентов, направленных то лелеющей реваншистские планы Германией, то большевистским СССР, то далеким Китаем, а то даже и какими-то загадочными международными организациями; Мак-Нейл же предпочел обо всем этом писать.

Некоторые из противников Драммонда напоминают злодея-профессора Мориарти и модного в те же годы доктора Фу Манчу, криминального гения китайского происхождения. Сам же Бульдог, как хорошо известно, послужил прототипом Джеймса Бонда. Это тот самый, ныне не слишком любимый западными читателями образец джентльмена с бурным прошлым, который регулярно пьет крепкие напитки, но при необходимости бьет тоже очень крепко, пользуется большой популярностью у прекрасного пола, честно играет, без колебаний стреляет на поражение… Словом, типичный строитель и защитник Британской империи. Он занимается рискованными видами спорта, всегда верен дружбе, особенно фронтовой, однако порой творчески относится к официальным законам, соблюдая скорее их дух, чем букву. А стилистика литературных повествований о нем обычно включает жесткую или даже жестокую, почти циничную усмешку.

Пожалуй, сегодняшняя эпоха подходит этому персонажу заметно больше, чем совсем недавняя, полностью его отторгавшая.

– Не трогай их, дядя Хью, они пока не высохли. Мистер Стэдмен сказал, что раскрасит еще, когда вернется.