Олег Лукошин - Первое грехопадение

— Ты живёшь иллюзиями, фантазиями. Разве это хорошо?

— Иллюзиями… Это новость для меня.

— Дети-насильники, вафлёры… Что у тебя с головой?

— Просто кто-то должен принимать решения, — отозвался я, стараясь придать голосу решимость. — Если всем всё безразлично, то должен найтись один, кому не безразлично. Один, кто исправляет ошибки.

— Ты скажи-ка мне лучше, сколько раз ты подтягиваешься?

Лихорадочно я стал припоминать.

— Не могу сказать точно, давно не подтягивался.

— А я — тридцать! Сможешь столько?

— Вряд ли.

— Ясное дело, не сможешь! Ты же доходяга. Вот потрогай, какая у меня мускулатура. Не стесняйся!

Я потрогал.

— Ну как?

— Здорово.

— А хочешь такую же?

— Даже не знаю…

— А я знаю, хочешь. Ну так стремись к этому, качайся! Будешь здоровым, атлетичным, к тебе девушки сразу потянутся.

— Я постараюсь.

— А то что это такое — вафлёры какие-то, убийства… Нельзя так, нельзя. Ты живёшь в таком прекрасном мире, где все счастливы, добры, заботливы — и говном исходишь! Разве так можно? Это же грех.

Да, да, грех — понимал я. Это грех, это тяжкий грех. Так нельзя.

— Я убил детей… — прошептал я. — Своими руками… они мертвы.

Он поморщился.

— Да расслабься ты… Тоже мне, из-за детей печалиться. Ну и хуй с ними! Да и вообще, если хочешь, не было никаких детей.

— Не было? — изумился я.

— Да, не было. Ты их придумал.

— Это невероятно!

— Точно говорю, придумал. Сестру придумал, детей придумал, всё придумал.

— Вот это да! — я был ошарашен.

Наследник Очертаний похлопал меня по плечу.

— Короче, последнее предупреждение тебе даю. Меняйся, брат! Любви научись и нежности. А то пиздец наступит.

— Так значит детей не было? — заглядывал я ему в глаза.

— Не было детей.

— Здорово! Это просто здорово!

Он наскоро попрощался со мной.

— Может ещё увидимся, — подмигнул мне на прощание.

— Не было детей! — смеялся я, размахивая окровавленными руками. — Не было их! Здорово! Здорово! Здорово!

Радость моя была безграничной.

Боже мой, как же здорово!

Была ранняя весна. Солнце выглядывало из-за туч, а тепла не чувствовалось. Я стоял на трамвайной остановке и ёжился.

Поблизости мёрзла девушка. Переминалась с ноги на ногу, смотрела. Пристально так, задумчиво — мне даже неловко стало. Да что такое, думаю, встречались что ли где?

А лицо и вправду знакомое.

Сели в трамвай, она вдруг подошла ко мне и говорит:

— Вадим, ты что ли?

— Я, — ответил. — А ты кто?

— Ирина, — улыбнулась. — Сестра Ильи.

— А-а! — воскликнул. — А я смотрю и узнать тебя не могу.

Узнать нелегко, я её всего пару раз видел. Илья — одноклассник мой. Он знакомил как-то раз. Потом на улице сталкивались. Только давно, в школе ещё. Она нас года на три младше.

— Ну что, — спросила, — как дела у тебя? Чем занимаешься?

— Учусь, — ответил. — На втором курсе института.

— Понятно, — кивнула. — А я в школе ещё.

— Не торопись заканчивать. Илья-то как?

— Илья в армии.

— Да что ты!

Я не знал про это. После школы мы связь потеряли.

— Да. Через два месяца придёт.

— Где служит?

— На Дальнем Востоке, связистом.

— Ну, ничё вроде.

— Да, не жалуется.

— Хочешь, адрес его тебе дам.

Не бог весть как мне адрес его был нужен. Тем более нафиг писать человеку, если он через два месяца возвращается. Но отказать было неудобно. Она достала ручку, блокнот и начеркала мне на страничке быстрым отрывистым почерком адрес какой-то дальневосточной воинской части.

— Ладно, — сказал я. — Напишу, может.

Хотя знал, что ничего не напишу.

Ничего и не писал.

Летом — июнь заканчивался, как раз экзамен последний сдал — сидел как-то дома, а в дверь звонок. Подошёл, открываю — улыбающаяся морда. Широкая-широкая. И водкой пахнет.

— Вадимыч! — орала морда. — Братуха!

И руки раскрывала для объятий. Я уж понял тут, кто передо мной.

— Илья! — заорал в ответ.

Мы обнялись.

— Ну заходи.

— Не, давай лучше ты наружу. Посидим где-нибудь, отметим встречу.

Я наскоро собрался. Денег взял.

— Когда вернулся? — спросил его.

— Позавчера.

— Задержали тебя что-то.

— Да, мог бы и месяц назад. Ну да ладно, позади всё.

Суровый такой был, хоть и хотел казаться весёлым.

— Наел ты личико, — сказал ему.

— Да уж, — ответил. — С армейских харчей раздувает.

— «Через две», — смеялся я, напевая. — «Через две зимы…»

— Полтора года служил, — говорил он. — Полтора…