Алесь Кожедуб - Уха в Пицунде

Сейчас Делии рядом с Абрамом не было, и это ещё больше не понравилось Николаю.

— Ты где его взял? — спросил он Ивана.

— В общежитии! — удивился тот.

— Зачем?

— Новый год! — встрял Абрам.

— Зато посмотри, как я его одел! — взял принца за плечи Иван и повернул на триста шестьдесят градусов.

В чёрном кожухе, валенках и шапке-ушанке Абрам выглядел чудовищно. Он походил одновременно на дворника, чёрта и обезьяну. Во всяком случае, он не имел ничего общего с университетским аспирантом и уж тем более с особой королевских кровей.

— Что мы там с ним будем делать? — продолжал допытываться Николай.

— Ловить рыбу.

— А если замёрзнет?

— Я купила две бутылки водки! — гордо сказал принц.

Абрам хорошо говорил по-русски, но в подпитии путал мужской и женский роды.

— Всё ясно, — сказал Николай, — набрались. Сейчас в милицию сдам.

— Не надо милицию, — похлопал его по плечу Абрам. — Тебя посадят.

Николай молча забросил на плечи рюкзак. Хотел, парень, приключений? Получи.

Они благополучно добрались до места и сошли с электрички. На небе среди редких облаков гулял молодой месяц. Хорошо виднелась на снегу дорога, ведущая к водохранилищу. Оно казалось огромной белой пустыней, исчезающей в темноте.

— Большой рыба здесь ловится? — поинтересовался Абрам.

— Очень большой, — буркнул Николай.

— Макрель?

— Меч-рыба, — сказал Иван. — «Старик и море» Хэмингуэя читал?

— Хэмингуэй расист, — заявил Абрам. — Русский писатель лучше.

— Толстой?

— Все лучше.

Они вступили на лёд, и литературный диспут прекратился. Первым, светя под ноги фонариком, шёл Николай, за ним Абрам, замыкал процессию Иван.

— Здесь, — остановился Николай. — Вон Ждановичи светятся. Дом Сашки как раз с этого конца. Улица Луговая, дом два. Который час?

— Одиннадцать, — посмотрел на часы Иван.

— Возьми бур и сделай три лунки. Я свечки подготовлю.

— Какие свечки? — удивился Иван.

— В стеклянных банках, — объяснил Николай. — Во-первых, всё видно, во-вторых, новогодняя иллюминация. Абрам будет наливать.

— Где стаканы? — обрадовался Абрам.

— Сначала забросим удочки. Есть мотыль и тесто. Я лично предпочитаю мормышку.

Дело, как ни странно, в руках ночных рыболовов спорилось. Иван быстро прокрутил во льду дырки. Николай наживил на крючки мотыля. Абрам бережно держал в руках бутылку «Берёзовой».

Ветра почти не было. Таинственно мерцали за стеклом огоньки. Чарующе булькала водка, которую наливал в металлические стаканчики Абрам.

— Ну, за старый год! — сказал Николай. — Не такой уж он был плохой.

— Хорошая, — кивнул Абрам. — Я женилась!

— Где, кстати, твоя жена? — чокнулся с ним Иван.

— Там, — показал куда-то за спину принц.

Они выпили. Иван сбегал к своей лунке и вернулся с ершом.

— Клюёт! — бросил он под ноги друзьям рыбку.

— Макрель? — прикоснулся к ней длинным чёрным пальцем Абрам.

Они торопливо выпили ещё по стаканчику и разошлись по своим лункам. Николай сразу же вытащил ерша, за ним второго.

— И у меня хвост! — похвастался Иван.

— Я запуталась! — пожаловался Абрам.

Однако на помощь ему никто не спешил.

— Мужики, Новый год! — вдруг заорал Иван. — Две минуты осталось!

Они снова сбежались к ящику, на котором горделиво отсвечивала боком бутылка водки.

— За Новый год! — объявил Николай. — Пусть он будет не хуже старого.

— Лучше! — поправил его Иван.

— В этом году аспирантура закончился, — грустно сказал Абрам. — Я здесь всегда хочу ловить макрель.

— Всегда не получится, — положил в рот кружок колбасы Николай. Кто страной будет править?

— У меня есть две брат.

Абрам опрокинул в себя стаканчик и крякнул.

— Наш человек, — сказал Иван.

Они опять разошлись по лункам.

— Я замёрзла, — вдруг объявил Абрам. — Лёд очень холодная. Макрель тоже замёрз и ушёл.

— Что будем делать? — спросил Николая Иван.

Тот сдёрнул с крючка очередного ерша и ничего не сказал.

— Видишь огни? — показал рукой Иван. — Это посёлок. Там живёт Сашка. Он нас ждёт. Луговая, дом два. Читать по-русски умеешь?

— Я очень хорошо читаю по-русски, — обидчиво сказал Абрам.

Не потрудившись даже смотать удочку, он потопал в посёлок.

Добравшись до первых домов, Абрам долго кружил, разыскивая улицу Луговую. Наконец ему на глаза попалась табличка с надписью: «Улица Луговая, д. 2-а». Не обратив внимания на букву «а», Абрам открыл калитку и направился к дому с одним светящимся окном. В общежитии для аспирантов он открывал без стука любую дверь, и везде ему были рады. Русские, равно как и белорусы, были на редкость гостеприимные люди, Абрам к этому привык.