Александр Сегень - Гибель маркера Кутузова

— Да, верно. Надо же! Фабрика Шульца, восемьсот восемьдесят шестой год, с ума сойти! Откуда здесь такая древность? Наверное, сейчас такой стол стоит безумные деньги. Это, значит, ваша вотчина?

— Хм, — смущенно улыбнулся Кутузов.

Девушка продолжила осмотр достопримечательностей, дошла до смешных надписей. Гектору Ивановичу почему-то вдруг стало неловко за свое, может быть, кондовое остроумие. Она улыбнулась, оценив объявление о дополнительных услугах маркера, потом спросила про магическое заклинание:

— А это вы откуда взяли? Хаэре ия оэ лузузу…

— Из космоса сигнал получил, — нашелся что ответить маркер.

— Помогает?

— Конечно, помогает. Только почему-то никто не пользуется.

— А можно я попробую?

Вот оно! Сбывается! Неужели?! — вспыхнуло в душе Гектора Ивановича предчувствие, которое он боялся спугнуть. Но уж кому-кому, как не завзятому бильярдисту знать, что такое предчувствие, когда самый трудный шар, бывает, посылаешь и как будто бы уже заранее знаешь, что он войдет. Или наоборот, когда бьешь по, считай, погибшему шару, а в последний миг что-то будто толкнет под локоть — мимо! — и так и есть, мимо.

Поставили на стол два шара. Кутузов протянул девушке легкий кий под номером два.

— Возьмите этот кий, он волшебный. Как-то раз им были забиты подряд восемь шаров. Хотя игрок был средненький.

— А десять подряд забить можно? — спросила девушка.

— В русскую пирамиду можно, хотя я такого не наблюдал ни разу. В американку и московскую — нельзя, поскольку после забитых восьми шаров игра заканчивается.

— Понятно. Как бить?

— Бейте вот этим шаром по этому. Не очень сильно. Они хорошо стоят.

— Вот так, да?

— Да.

— Секундочку, сейчас я промолвлю заклинание. — Она подошла к листку с заклинанием и громко прочитала Кутузовскую абракадабру: — Еу хаэре ия оэ лузу залулузам алулуэи мамаду хари кришна муала лу мамба шайтан ай сабак!

Пока она произносила заклинание, Кутузов подвинул чужой шар ближе к лузе — ему хотелось, чтобы она непременно попала. Девушка резко обернулась, решительно приблизилась к столу и нанесла удар. Шар закатился точно в лузу.

— Ура! — воскликнула она. — Помогло! Но это просто чудо! Я ни разу в жизни не играла и сразу забила!

— Удар был исполнен мастерски, — ликуя, отметил Гектор Иванович, извлекая шар из лузы.

— А теперь вы. Покажите что-нибудь первоклассное, — попросила девушка азартно. Глаза ее прелестно горели.

— Момент! — раззадориваясь, прохрипел Кутузов, поставил шары в ту же позицию, что-то оторвал внутри себя и ударил. Шары послушно разошлись надвое, и чужой влетел в левую лузу, а свояк — в правую. Девушка захлопала в ладоши:

— Ах, как хорошо! Прямо самой захотелось так распластаться на столе — одной рукой сюда, другой — сюда.

И она провела ладонями по мягкому бильярдному сукну так, что лодочки ее ладоней устремились вперед, удаляясь друг от друга — одна вправо, другая влево. — А еще, еще что-нибудь покажите!

— Пожалуйста, — смело отвечал Кутузов, ставя один шар противу угловой лузы, а другой — на борт стола. — Этот удар называется «Полет валькирий» и относится к разряду бильярдных трюков или фокусов.

Он сам не понимал, что делает. «Полет валькирий» получался у него в одном случае из пяти. Но Гектор Иванович чувствовал себя сейчас так, будто он сам валькирия и непременно полетит вынимать из шара душу. Он стремительно прицелился, ударил, биток хищно соскочил с борта и точно попал в цель — искомый шар затрепетал в лузе.

— Браво! Браво! — снова радостно захлопала в ладоши девушка. — Еще! Еще фокусы!

— Извольте, — набираясь еще больше дерзости, бросил небрежно Кутузов. — Массе! Трюк, относящийся к разряду особенно сложных.

«Оборзел!» — мелькнуло в голове у лихого маркера. Массе у него вообще никогда не получался. Да и выполнить его на крупношаровом бильярде крайне трудно — нужен карамбольный бильярд. И тем не менее, рука маркера уже выставляла шары для приведения в исполнение приговора — массе так массе!

Но в этот миг внезапно вспыхнувшее счастье маркера Кутузова угасло. Открылась дверь, вошел высокий и красивый молодой человек и сказал:

— Вот ты где, оказывается.

Девушка еще пыталась показывать молодому человеку достопримечательности бильярдного зала — а икебана! а смотри, какая под запорожцами смешная надпись! а вот это заклинание… — и вот уже их нет, ни его, ни ее, и Гектор Иванович еще долго стоял, прислоняясь к столу, глядя на закрывшуюся дверь в другой мир, чуждый, но манящий.